Полоцкое княжество в IX–XI вв. Княжеско-вечевой строй. Полоцкие, князья Создание и политическая история полоцкого княжества

Полоцкое княжество - княжество кривичей на "Пути из варяг в греки". Первые летописные сведения о нем связаны со скандинавскими варягами. Хроника "Деяния данов" (Gesta Danorum) рассказывает о походе на Полоцк легендарного короля Фроди I (V-VI в. н.э.). В "летописях руских" впервые упоминается в 862 году ("Повесть временных лет").

Подробный анализ сведений о "Полоцке времен Аттилы" можно посмотреть .

Поскольку Полоцкие летописи исчезли вместе с разрушенным Софийским собором, о многих эпизодах истории мы сегодня знаем только из скандинавских хроник. Так София, княжна Минская - рускими летописями не упоминается, но хорошо известна из западных источников (сочинения Саксона Грамматика, "Саги о Кнютлингах", генеалогии датских королей) - она была королевой Датской, женой Вальдемара I Великого.

Забавные факты

• Восточная граница Полоцкого княжества является самой старой границей Беларуси . Сегодня, спустя 1000 лет, она проходит по тем же местам


• За эту 1000 лет свыше 90% войн с соседними государствами адбылося на восточной границе.


• До XIX века в академических круга бытовало твердое убеждение, что по этой границе (плюс-минус Смоленск) проходит разделение между "Руссами финского племени" и "кривичами-поляками". Это нашло отражение в первом "Описании всех обитающих в Российском государстве народов" 1799 года Императорской Академии наук.

X век

Полоцкое княжество быстро отпало от предполагаемого "древнерусского государства".

Век феодальной раздробленности. Полоцкое княжество разделено на Минское, Витебское, Друцкое, Изяславское, Логойское, Стрежевское и Городцовское.

Язычество и христианство

К XII веку на территории Беларуси христианство не было доминирующей религией, скорее было довольно локальным.

В первой половине XI века были построены Софийские соборы - в Киеве, Полоцке и Новгороде. Уже третье поколение Киевских и Новгородских князей причислено к лику святых - св. кн. Анна Новгородская, киевские св. кн. Ольга, св. кн. Владимир "креститель Руси" и его сын Ярослав Мудрый, родной брат Изяслава (всего около 20 человек, не считая схимников и монахов).

Однако два Полоцких князя (Брячеслав и Всеслав), правившие весь XI век запомнились иначе - Брячеслав "обращался к волхвам и сын его рожден от волхования", а Всеслава летописи описывали как оборотня-воўкалака и потомки дали ему имя колдун-Чарадзей. Единственным человеком, которого в Полоцких землях современники считали святым, был Торвальд Кодранссон , креститель Полоцка.

Так начинала складываться богатая палитра религий на белорусских землях .

1101-1128 князь Рогволод-Борис и Двинские камни

Одним из значимых культовых артефактов, оставшихся от XII века являются Двинские (Борисовы) камни - огромные валуны с выбитыми на них христианскими символами. Массовое "крещение" языческих капищь в Полоцком княжестве - так большинство иследователей определяет назначение Двинских камней.

Двинские (Борисовы) камни связывают с именами первых князей Полоцких и Друцких, носивших по два имени (языческое и христианское) - Рогволода-Бориса (1040-1128, сын Всеслава "Чародея") и его сына Рогволода-Василия. С именем Рогволода-Бориса также связан город Борисов - "ходил он на ятвяг и, победя их, возвратясь, поставил град во свое имя..."

Однако, в связи с раздробленностью Полоцкого княжества на уделы, "крестовый поход" на язычество затронул только саму Полоцкую землю (Витебская обл.).

В XII веке в Турово-Пинском княжестве писал свои труды Кирилл Туровский (1130-1182) - богослов, писатель и проповедник. Одно из ярких имен XII века - внучка Всеслава "Чародея", св. Ефросиния Полоцкая (1101-1167) - монахиня и просветительница, легендарная переписчица Полоцкой летописи, основательница иконописных и ювелирных мастерских. Церковное почитание ее на землях от Полоцка до Киева началось еще в XII веке - существовали церковная служба и «Житие» преподобной Евфросинии.

[ Московская церковь до XIX века не имела к ней отношения - Макарьевские соборы XVI в., канонизировавшией русских святых, не считали ее таковой. И хотя ее имя упоминается в "Степенной книге царского родословия" (написанной при Иване Грозном, временно захватившем Полоцк), первая русская служба преподобной Ефросинии была составлена в 1893 году. Поэтому довольно странно читать на православных порталах о том, что "преподобная мати Евфросиния как воин Христов на страже охраняет крайний ЗАПАДНЫЙ рубеж РУССКОЙ земли". Полоцк, в общем-то, находится на ВОСТОКЕ земли, которая называется БЕЛАРУСЬ. ]

XIII-XIV век

Рядом с Полоцким княжеством, на берегу моря Геродота , в исторической Литве под предводительством Миндовга складывается княжество Литовское . К 1266-69 году, после смерти его сына Войшалка и зятя Шварна , княжеская (королевская) династия обрывается.

В Пруссии начинает доминировать Тевтонский Орден. В Ливонии папской буллой утвержен Орден Меченосцев (Ливонский Орден). Основание на Двине города Динабург (Даугавпилс) в 1275 году снижает роль Полоцка в транзитной торговле. Установившаяся граница с Латгалией (Латвией) существует по сей день.

Anarchie или sans duc. (анархия, без князя ; франц.) - так характеризовали в старых учебниках период с 1223 года в Полоцком княжестве и с 1267 в княжестве Литовском. Конец этого периода связывали с княжением детей Лютувера (Lutuver) - в 1307 князя Воина в Полоцке и в 1291 князя Витеня в Литве.

Собраны мирно - нет в хрониках упоминания о битвах и осадах. Полоцкая София нетронутой простояла еще 300 лет (до прихода московского войска) - что несравнимо с походами Давида Городенского (наместника Гедимина) на Ревель (Таллин) или Мазовию.

* Комментарий редакции

Родовод Гедиминовичей.

Некоторые современные историки, оспаривая выводы Императорского географического общества (хотя и не имея доступа к его архивам - с Полоцкой летописью после Татищева уже никто не работал), считают Гедимина потомком жмудинов , которые "уже давно сидели на княжеских престолах уделов Полоцкого княжества - оно было ослаблено и туда приглашались/назначались князья из сильной Летувы (Жмуди), поэтому присоединение Полоцких земель происходило добровольно и мирно"

Сразу возникает такой вопрос, на который не дается ответ.
Насколько вероятно приглашение (мирное - никакого завоевания не было) на княжеский престол в христианский центр вождей аборигенов-язычников

[ "Самогиты носят плохую одежду и притом в огромном большинстве случаев пепельного цвета. Жизнь свою проводят они в низких и притом очень длинных хижинах; посредине в них поддерживается огонь, у которого сидит отец семейства и видит скот и всю свою домашнюю утварь. Ибо у них в обычае держать скот, без всякой перегородки, под той же кровлей, под которой живут сами. Более знатные употребляют также рога буйволов в качестве кубков. ...Землю взрывают они не железом, а деревом... Собираясь пахать, они обычно несут с собою очень много поленьев, которыми роют землю"
С.Герберштейн, "Записки о Московии" , XVI век, о современных ему жмудинах. (В XIII веке было еще печальнее) ]

И чем руководствовались жители, предпочтя их выходцам из соседних (Волынь, Киев, Смоленск, Новгород, Мазовия) княжеств, которые

• представляют мощное государственное образование
• ближе по культуре
• ближе по языку
• династически родственны
• живут в городах, знают письменность и подобие законов

И это при том, что в то время в Полоцке была "свободность Полоцкая або Венеция" - неугодных правителей довольно часто просто изгоняли.

Возможно, Императорское Русское Географическое Общество ("Живописная Россия" , 1882) было право, утверждая происхождение Гедыминовичей от Полоцких Рогволодовичей - из многих версий эта выглядит наиболее логично.

IX. СМОЛЕНСК И ПОЛОЦК. ЛИТВА И ЛИВОНСКИЙ ОРДЕН

(продолжение)

Полоцкие Кривичи. – Рогволод Полоцкий и Ростислав Минский. – Строптивость полочан. – Двинские камни. – Вмешательство смолян и черниговцев в полоцкие смуты. – Стольный Полоцк. – Св. Евфросиния. – Города и пределы Полоцкой земли.

Спасская церковь Ефросиньевского монастыря в Полоцке. Построена в 1150-х гг.
Автор изображения – Szeder László

История Полоцкой земли после возвращения князей из греческого заточения крайне темна и сбивчива. Видим только, что смуты Южной Руси, борьба Мономаховичей с Ольговичами и дядей с племянниками помогли Полоцкой земле окончательно освободиться от киевской зависимости. Соперничество разных поколений в потомстве Ярослава I давало полоцким Всеславичам возможность всегда находить себе союзников. Так как с востока их теснили Мономаховичи смоленские, а с юга – киевские и волынские, то Всеславичи сделались естественными союзниками черниговских Ольговичей и с их помощью отстаивали свою самостоятельность.

Однако Полоцкое княжение не достигло значительной силы и крепости. Оно оказало слишком слабое сопротивление, когда пришлось обороняться от иноплеменных врагов, надвигавших с запада, именно от Литвы и Ливонского ордена. Главные причины его слабости заключались как в недостатке внутреннего единения между Всеславичами, так равно и в беспокойном, строптивом отношении населения к своим князьям. Перевороты, произведенные в Полоцкой земле Мономахом и сыном его Мстиславом I, неоднократное пленение, перемещение и потом изгнание полоцких князей, конечно, перепутали родовые счеты между потомками многочисленных сыновей Всеслава. Мы не находим здесь того довольно строгого порядка, который наблюдался по отношению к старшинству, например, в роде князей чернигово-северских или смоленских. Главный Полоцкий стол становится предметом распрей между внуками Всеслава; но тот, кому удавалось им завладеть, обыкновенно не пользуется большим значением между другими своими родичами, удельными князьями полоцкими. Последние нередко стремятся к самостоятельности и следуют своей собственной политике в отношении к соседним землям. Особенно это можно сказать о князьях Минских. В течение всего столетия, протекшего от возвращения Всеславичей в Полоцк до времени татарского и литовского завоевания, мы не встречаем на Полоцком столе ни одной личности, отмеченной печатью энергии или ловкой политики.

Распри Всеславичей в свою очередь немало способствовали ослаблению княжеской власти и некоторым успехам народоправления, или вечевому началу. Такое начало, замеченное нами у смоленских кривичей, еще в большей степени проявилось у полоцких, которые в этом отношении еще ближе подходят к своим единоплеменникам, кривичам новгородским. Особенно сильно сказывается оно в жителях стольного города, который подобно другим старейшим городам стремится не только решать междукняжеские распри, но и подчинить своим решениям население младших городов и пригородов. Недаром летописец заметил, что "Новгородцы, Смольняне, Киевляне и Полочане как на духу на вече сходятся, и на чем старшие положат, на том и пригороды станут".

Характер полоцкой истории в эту эпоху ярко отразился в борьбе двух внуков Всеслава, двоюродных братьев: Рогволода Борисовича Полоцкого и Ростислава Глебовича Минского.

Женатый на дочери Изяслава II Киевского, Рогволод находился в некотором подчинении у Мономаховичей. Может быть, это обстоятельство и послужило источником неудовольствия против него со стороны полочан Глебовичей Минских, т.е. Ростислава с братьями. В 1151 году граждане Полоцка, тайно сговорясь с Ростиславом Глебовичем, схватили Рогволода и отправили его в Минск, где он был посажен под стражу. Ростислав занял Полоцкий стол, хотя, собственно, и не имел на то права; так как его отец Глеб никогда не занимал этого стола. Опасаясь вмешательства Мономаховичей, Глебовичи отдались под покровительство Святослава Ольговича Новгород-Северского и присягнули "иметь его отцом себе и ходить в послушании у него". Рогволод потом освободился из плена, но не получил обратно своих волостей, и в 1159 году прибег с просьбою о помощи к тому же Святославу Ольговичу, теперь князю Черниговскому. Глебовичи, по-видимому, успели уже не только с ним рассориться, но и возбудить против себя само полоцкое население. По крайней мере мы видим, что едва Рогволод получил войско от Святослава Ольговича и явился в Полоцкой земле, как более 300 мужей дручан и полочан вышли к нему навстречу и ввели его в город Друтск, откуда изгнали Ростиславова сына Глеба; причем пограбили его собственный двор и дворы его дружинников. Когда Глеб Ростиславич прискакал в Полоцк, здесь также поднялось смятение; народ разделился на две стороны, Рогволодову и Ростиславову. Последнему многими подарками удалось успокоить противную сторону, причем он вновь привел граждан к присяге. Граждане поцеловали крест на том, что Ростислав "им князь" и что дай Бог "пожить с ним без извета". Он отправился с братьями Всеволодом и Володарем на Рогволода к Друтску; но после безуспешной его осады противники помирились, причем Рогволод получил еще некоторые волости. Однако смятения в Полоцке не замедлили возобновиться. Строптивые полочане, забыв недавнюю присягу, начали тайно сноситься с Рогволодом. Посланцы их говорили такие речи: "Княже наш! согрешили мы перед Богом и перед тобою в том, что встали на тебя без вины, именье твое и твоей дружины разграбили, а самого тебя выдали Глебовичам на великую муку. Но если ныне не помянешь того, что мы сотворили по своему безумию, целуй нам крест на том, что ты наш князь, а мы твои люди. Ростислава же отдадим в твои руки, и делай с ним, что хочешь".

Рогволод поцеловал крест на забвение прошлой измены и отпустил послов. Тогда полоцкие вечники задумали вероломным образом схватить своего князя, который, очевидно, окружал себя предосторожностями и не жил в самом городе, а пребывал в загородном княжем дворе за Двиной на реке Бельчице. Полочане позвали князя в Петров день к "св. Богородице Старой", на братчину, которая устраивалась или целым городом, или каким-либо приходом в храмовой праздник. Но у Ростислава были приятели, которые известили его о злом умысле. Они приехали на пир, имея под плащом броню и с приличным количеством дружины, так что граждане в этот день ничего не посмели предпринять против него. На следующее утро они опять прислали звать его в город под предлогом каких-то важных речей. "Вчера я был у вас; что же вы не молвили мне, в чем ваша нужда?" – сказал князь посланцам; однако сел на коня и поехал в город. Но дорогою его встретил "детский", или один из младших дружинников, который тайком ушел из города, чтобы донести князю об измене полочан. В эту минуту они творили бурное вече против князя; а между тем хищная чернь уже бросилась на дворы главных дружинников, начала их грабить и избивать попадавших в ее руки княжих чиновников, т.е. тиунов, мытников и т.п. Ростислав, ввиду открытого мятежа, поспешил воротиться в Бельчицу, собрал свою дружину и отправился в Минск к брату Володарю, воюя по дороге полоцкие волости, забирая скот и челядь. Между тем Рогволод из Друтска приехал в Полоцк и снова сел на стол деда своего и отца. Но вместе с тем возобновилась его война с Глебовичами Минскими. Рогволод получил помощь от родного дяди своей супруги Ростислава Смоленского, но не даром: он уступил за нее Витебск и некоторые другие пограничные волости. Ростислав Смоленский вскоре перешел на великий стол Киевский и продолжал отсюда помогать Рогволоду против Глебовичей. Однако война с последними не была удачна для Полоцкого князя. Несколько раз ходил он на Минск и не мог взять этого города. В 1162 году Рогволод осадил Городец, в котором оборонялся Володарь Глебович с войском, набранным из соседней Литвы. Здесь Володарь нечаянным ночным нападением нанес такое поражение Рогволоду, после которого тот не осмелился показаться в стольном городе; так как потерял множество Полочан убитыми и пленными. Он ушел в свой бывший удельный город Друтск.

С того времени летописи не упоминают более о Рогволоде Борисовиче. Но есть другого рода памятник, который, по-видимому, говорит о том же князе спустя девять лет после его поражения под Городцом. Верстах в двадцати от города Орши по дороге в Минск в поле лежит красноватый валун, на плоской поверхности которого высечен крест с подставкою; а вокруг креста иссечена следующая надпись: "В лето 6679 (1171) мая в 7 день доспен крест сей. Господи! помози рабу своему Василию в крещении, именем Рогволоду, сыну Борисову". Очень вероятно, что этот Рогволод-Василий и есть бывший полоцкий князь Рогволод Борисович, который под конец своей жизни должен был довольствоваться Друтским уделом; а помянутый камень находится на земле, очевидно, принадлежавшей к этому уделу. Любопытно, что, кроме Рогволода, сохранилось еще несколько подобных камней в русле Западной Двины. А именно, немного ниже города Дисны в самой порожистой части этой реки возвышается посреди нее гранитный серый валун с изображением креста и надписью: "Господи, помози рабу твоему Борису". Еще ниже лежит другой валун с такой же надписью и крестом. Там же на Двине существует еще несколько камней с надписями, которые невозможно разобрать. По всей вероятности, Борисов камень принадлежит отцу Рогволода, великому князю Полоцкому. А благочестивое обращение к Богу с просьбою о помощи было, конечно, молитвою 6 благополучном окончании какого-либо предприятия; вероятнее всего, она относилась к построению храмов.

Вскоре после указанных выше событий полочане посадили у себя на столе Всеслава Васильковича, одного из правнуков знаменитого Всеслава. Этот Василько находился в свойстве со смоленскими князьями и только с их помощью держался на своем столе. Но однажды он потерпел поражение от своего соперника Володаря Глебовича, князя Городецкого, и его союзников литовцев, и принужден был искать убежища в Витебске у Давида Ростиелавича, тогда еще одного из удельных смоленских князей. Володарь захватил Полоцк, привел жителей к присяге и затем двинулся на Витебск. Давид Ростиславич оборонял переправу через Двину; но не давал решительной битвы, потому что поджидал на помощь брата своего Романа Смоленского. Вдруг в полночь в лагере Володаря услыхали какой-то шум, как будто целая рать переправлялась через реку. Дружине Володаря почудилось, что это идет на нее Роман, а Давид хочет ударить с другой стороны. Она бросилась бежать и увлекла за собою князя. Утром Давид, узнав о бегстве неприятелей, поспешил в погоню и захватил многих, заблудившихся в лесу. А свояка Всеслава он вновь посадил в Полоцке (1167 г.), который таким образом очутился в зависимости от Смоленска, и последний оказывал ему покровительство в отношении других соседей. Например, в 1178 г. Мстислав Храбрый пошел с новгородцами на полочан, чтобы отнять у них новгородский погост, захваченный когда-то Всеславом Брячиславичем. Но Роман Смоленский отправил сына на помощь Всеславу Васильковичу, а к Мстиславу послал отговаривать от похода. Храбрый послушал старшего брата и от Великих Лук повернул назад. Но зависимость Смоленская была очень неприятна для полочан; равно чувствительна для них была уступка Витебска. Поэтому князья полоцкие снова начали искать союзов с Литвою и с Черниговом. Им удалось наконец воротить Витебский удел, когда Давид Ростиславич получил волость в Киевской Руси (Вышгород). Витебск перешел к Брячиславу Васильковичу, брату Всеслава Полоцкого.

В 1180 г. произошла замечательная встреча смоленских князей с черниговскими в Полоцкой земле. Давид Ростиславич только что вокняжился в Смоленске по смерти старшего брата; а в Друтском уделе сидел его подручник Глеб Рогволодович, конечно, сын упомянутого выше Рогволода Борисовича. В то время борьба Мономаховичей и Ольговичей из-за Киева находилась в полном разгаре, великий князь Киевский Святослав Всеволодович, возвращаясь из своего похода на Всеволода Суздальского (о чем после), заехал в Новгород Великий, где тогда княжил его сын. Отсюда он пошел в Полоцкую землю; в то же время родной его брат Ярослав Черниговский и двоюродный Игорь Северский пришли с другой стороны, имея у себя наемных половцев, и направились на Друтск, чтобы отнять его у смоленского подручника. Давид Ростилавич поспешил на помощь Глебу Рогволодовичу и старался напасть на Ярослава и Игоря ("дать им полк"), прежде нежели подоспел Святослав Киевский, с которым соединилась большая часть полоцких князей, в том числе оба брата Васкльковича, Всеслав Полоцкий и Брячислав Витебский, с литовскими и ливонскими наемными отрядами. Но чернигово-северские князья уклонились от решительной битвы, и заняли крепкое положение на противном берегу Друти, и обе рати простояли тут целую неделю, ограничиваясь перестрелкою. Когда же пришел великий князь Святослав Всеволодович с новгородцами и братья начали наводить гать через реку, Давид Смоленский ушел домой. Великий князь сжег острог и внешнюю крепость Друтска, но самого города не взял и, распустив союзников, воротился в Киев. Полоцкая земля, таким образом, очутилась в зависимости от черниговских Ольговичей, но до первой перемены обстоятельств. В 1186 году Давид Ростиславич воспользовался половецким погромом Ольговичей, чтобы смирить Полочан. Он предпринял на них зимний поход из Смоленска; а его сын Мстислав, княживший тогда в Новгороде, пошел ему на помощь с новгородцами; на его стороне были еще два удельных полоцких князя, Всеслав Друтский и Василько Логожский. Полочане смутились и положили на вече такое решение: "Мы не можем стать противу Новгородцев и Смольнян; если впустить их в свою землю, много они успеют сотворить ей зла прежде, чем заключим мир; лучше выйдем к ним на сумежье". Так и сделали: встретили Давида на границе с поклоном и честью; поднесли ему многие дары и уладились мирным образом, т.е. согласились, конечно, на его требования.

По желанию Давида, Витебск был отдан его зятю, одному из внуков Глеба Минского. Но Ярослав Всеволодович воспротивился этому распоряжению, и отсюда произошло новое столкновение черниговцев с смолянами, в 1195 г. Выше мы видели, чем окончилась встреча противников в Смоленских пределах и как друтский князь Борис помог черниговцам выиграть битву. Витебск был отнят у Давидова зятя. Казалось, что смоленское влияние на полоцкие дела окончательно должно было уступить черниговскому. Но, с одной стороны, усилившиеся в Южной Руси смуты отвлекли внимание черниговцев; с другой – враждебные иноплеменники все более и более теснили Полоцкую землю с запада. Поэтому здесь снова возобладало смоленское верховенство. Доказательством тому служит известная договорная грамота Мстислава Давидовича с Ригою и Готландом. Главную артерию земли Полоцкой, Западную Двину, Смоленский князь признает свободною для торговых судов на всем ее течении, и в конце грамоты объявляет договор обязательным не только для Смоленской "волости", но также для Полоцкой и Витебской. Следовательно, последние находились тогда в зависимости от Смоленска .

Важнейшие поселения в земле полоцких кривичей были расположены по берегам ее главной реки, т.е. Западной Двины. На верхней ее части, на пограничье с Смоленской землею, находился удел Витебский. Город Витебск построен при впадении речки Витьбы в Двину на довольно возвышенном левом берегу последней и, будучи хорошо укреплен, имел также судовую пристань, одну из важнейших на Двине. На среднем ее течении, на правом берегу, при впадении реки Полоты, красовался стольный город Кривской земли Полоцк. Главная его часть, или кремль ("верхний замок"), находился на береговом холму, который возвышается при слиянии Полоты с Двиною. К этому кремлю с востока примыкал внешний город ("нижний замок"), отделенный от него рвом и укрепленный земляным валом с деревянными стенами. Подгородные селения, расположенные на противоположных берегах обеих рек, составляли Заполотье и Задвинье. В Полоцком кремле, кроме теремов княжеских и епископского, по обычаю заключалась главная святыня города, кафедральный каменный собор св. Софии, о семи верхах и главах. Самое именование его показывает, что он был сооружен по подобию храмов киевских, служивших образцами для всей Руси. Кроме Софийского собора в Полоцке, как и в других стольных городах русских, был еще соборный храм во имя Богородицы, которая во второй половине XII века называлась уже "Богородицей Старой", судя по истории Ростислава Глебовича.

Подобно другим столицам, и здесь кроме храмов благочестивые князья рано сооружают монашеские обители как в самом городе, так и в его окрестностях. Из мужских монастырей наиболее известен Борисоглебский: имена братьев-мучеников особенно часто встречаются в роде полоцких князей. Этот монастырь находился на Задвинье, посреди рощ и кустарников, на склоне глубокой лощины, по дну которой струится речка Бельчица, впадающая в Двину. Он был основан Борисом Всеславичем, говорят, тем самым, который строил Полоцкую Софию. Около того же монастыря находился и загородный княжий двор. Известно, что русские князья по большей части любили пребывать не в городском своем тереме, а в загородном, при котором устраивались разные хозяйственные заведения, особенно любимая их забава, т.е. охота. Загородное житье привлекало их, конечно, не одним чистым воздухом, простором и хозяйственными удобствами, но также некоторым отдалением от шумного веча и строптивой городской черни. По крайней мере подобное заключение можно вывести из приведенной выше истории Ростислава Глебовича.

Святая Ефросиния Полоцкая. Икона 1910

Между женскими обителями здесь наиболее прославилась Спасо-Евфросиниевская. В Полоцке по преимуществу перед другими столицами было много княгинь и княжен, посвятивших себя монашеской жизни. Между ними первое место занимает св. Евфросиния, носившая светское имя Предиславы. Житие ее украшено легендами; но историческая его основа не подлежит сомнению. Начало иноческих подвигов ее относится ко времени помянутого полоцкого князя Бориса Всеславича, которому она приходилась племянницей, будучи дочерью его младшего брата Георгия и, следовательно, внучкою знаменитого Всеслава.

Еще в отроческих летах, когда ей готовилось замужество, Предислава тайно ушла из родительского дома к тетке своей, вдове князя Романа Всеславича, которая была настоятельницею женской обители, находившейся, по-видимому, подле соборного Софийского храма. Здесь Предислава постриглась под именем Евфросинии, к великому огорчению своих родителей. По ее просьбе епископ полоцкий Илия позволил ей некоторое время жить в келье, пристроенной к собору, или в так наз. "голубце". Тут она занималась списыванием церковных книг и деньги, полученные от этого труда, раздавала нищим. Вскоре помыслы ее обратились к обычному стремлению благочестивых русских княгинь, к устроению собственной женской обители. Для этой цели епископ уступил ей свое ближнее сельцо, где был у него загородный дом с небольшою деревянною церковью во имя Спаса-Преображения. Место это лежит в верстах в двух от города на правом берегу Полоты. Здесь Евфросиния устроила новую обитель, в которой была поставлена игуменьей. В число своих инокинь она, к новому огорчению отца, привлекла родную сестру Гориславу-Евдокию и двоюродную Звениславу-Ефразию Борисовну. С помощью родственников на месте деревянного она соорудила и украсила каменный Спасо-Преображенский храм, который был освящен преемником Илии епископом Дионисием в присутствии княжего дома, при многочисленном стечении народа. Евфросиния тем не ограничилась и, чтобы иметь собственных священнослужителей, основала поблизости мужской монастырь во имя Богородицы. В своей обители она мирно пережила грозу, разразившуюся над ее родом во время Мстислава Мономаховича Киевского, который изгнал полоцких князей в Грецию. Миновало время этого изгнания; князья воротились. Миновало и время междоусобия двоюродных братьев ее, Рогволода Борисовича и Ростислава Глебовича. Евфросиния успела постричь в монахини еще двух княжон, своих племянниц. Достигнув старости, она пожелала посетить Святую землю, согласно с благочестивым настроением своего века. Это, по-видимому, было в то время, когда на Полоцком столе сидел ее племянник Всеслав Василькович, а византийским императором был Мануил Комнен. Свой монастырь святая игуменья оставила на попечение сестры Евдокии; а сама, в сопровождении двоюродной сестры и одного из родных братьев, отправилась в Константинополь. Поклонясь святыням Цареградским, она отплыла в Иерусалим, где и приютилась в русском странноприимном доме при Феодосиевском монастыре Богородицы. Там она скончалась и была погребена в притворе монастырского храма.

Лицо Евфросинии сделалось предметом особого почитания в Полоцкой земле. А прекрасным памятником ее благочестия служит воздвигнутый ею храм Спаса-Преображения (доселе сохранившийся в основных своих частях), небольшой по размерам, но изящной архитектуры, как и все образцы византийско-русского стиля той эпохи. В храме этом хранится крест Евфросинии, сооруженный в 1161 году; он шестиконечный, деревянный, окованный серебром и украшенный драгоценными камнями, заключающий в себе частицы мощей. Одною из преемниц Евфросинии на игуменстве была ее племянница – преподобная Параскевия, дочь Рогволода-Василия Борисовича, которая подарила Спасской обители все свое имение и привела ее в весьма цветущий вид.

Полоса, лежащая к северу от Двины, представляет несколько холмистую озерную область, которая, по-видимому, не имела густого населения. Полоцкие пределы здесь сходились с новгородскими около верховьев Ловати и Великой. Единственный значительный город, известный по летописи в этой стороне, был Усвять, лежащий на озере того же имени, на пограничье с Смоленскою и Новгородскою землею. Наибольшая и лучше населенная часть Полоцкой земли простиралась к югу от Двины; она обнимала область правых днепровских притоков, Друти и Березины. Эта область представляет лесистую песчано-глинистую равнину, в северо-западной своей полосе часто возвышенную и холмистую, а в юго-восточной – низменную и болотистую; последняя незаметно сливается с Туровским Полесьем. Самым зажиточным краем в этой области был Минский удел, имевший более сухую и плодородную почву, с примесью чернозема, с лиственными породами леса и богатыми пастбищами. Стольный город удела Минск возвышался на береговых холмах реки Свислочи (правого притока Березины). Это один из древнейших кривских городов, наравне с Полоцком и Смоленском. Под самым городом впадала в Свислочь небольшая, но историческая речка Немиза. На ее берегах происходила известная битва Всеслава с Ярославичами в 1067 году. Певец "Слова о полку Игореве" воспел эту битву в таких образах: "На Немизе снопы стелют головами, молотят цепами булатными, на току живот кладут, веют душу от тела; не добром посеяны кровавые берега Немизы, посеяны костьми русских людей". Неподалеку от Минска, к северо-западу, на одном из притоков Свислочи, лежал Изяславль, построенный Владимиром Великим для Рогнеды и ее сына Изяслава. Еще немного далее на север на реке Гойне, притоке Березины, находился Логожск, а на самой Березине – Борисов, основанный Борисом Всеславичем. Подвигаясь от него к востоку, встречаем один из наиболее значительных полоцких городов Друтск, в местности весьма лесистой и болотистой. На юго-востоке крайними полоцкими городами были Рогачев, при впадении Друти в Днепр, и Стрежев, несколько ниже на Днепре; эти города лежали на Чернигово-Киевском пограничье.

На западе пределы Полоцкой земли терялись в лесах литовских, куда постепенно проникали поселения кривичей. Такие поселения заводились отчасти путем торговых сношений, отчасти силою оружия. Князья русские налагали дани на соседние литовские народы и на удобных береговых холмах рубили русские городки, откуда их дружинники ходили собирать дани и где туземцы могли менять добычу от своих звериных промыслов на хозяйственные орудия, ткани, женские украшения и другие русские товары. Литва довольно легко подчинилась влиянию более развитой русской гражданственности и на украйне своей подвергалась постепенному обрусению; в XII веке мы не раз в полоцких войсках встречаем вспомогательные литовские отряды. Но неустройства и недостаток единения в самой Полоцкой земле мешали прочности русского господства в этих глухих краях.

По некоторым признакам полоцкие князья владели течением Двины почти до самого Балтийского моря, т. е. собирали дани с туземных латышей. Но они не позаботились упрочить за собой устье этой реки построением крепких русских городов и, по-видимому, не занимали своими дружинами укрепленных мест на ней далее двух замков, носивших латышские названия: Герсике (ныне Крейцбург, пониже Двинска) и Кукейнос (Кокенгузен). Со стороны Немана полоцкие границы пересекали Вилию и направлялись к его среднему течению. На реке Святой притоке Вилии, имеем город с русским названием Вилькомир, потом Новгородок, на одном из левых неманских притоков, и Городно, на высоком правом берегу Немана при впадении речки Городничанки. О процветании сего последнего города наглядно свидетельствуют остатки красивого Борисоглебского храма (известного более под именем "Коложанского"), основание которого восходит к XII веку и который только в наше время разрушен действием воды, подмывшей песчаный рыхлый берег Немана. Храм этот особенно замечателен множеством своих голосников, т.е. глиняных продолговатых горшков, вделанных в стены, как надо полагать, с целью придать более приятности звукам церковного пения. Городно и Новгородок служили оплотом Кривской земли со стороны дикого занеманского племени ятвягов .

Первое известное нам упоминание о Двинских камнях встречается в XVI веке у Стрыйковского в его хронике. Он рассказывает следующее. Случилось ему однажды ехать в числе других жолнеров на стругах из Витебска в Динаминде. Тут он услыхал от одного дисненского купца, что в семи милях от Полоцка ниже на Двине между городами Дриссою и Дисною есть большой камень, на котором высечен крест "русским способом" и славянская надпись: "Вспомози Господи раба своего Бориса, сына Гинвиловаго". Когда струг пристал на ночь близ того места, то Стрыйковский сам ездил в челноке смотреть его. Он объясняет, что эта надпись была сделана по приказу Бориса Гинвиловича в память благополучной доставки из Лифляндии Двиною на стругах кирпича, алебастра и других материалов для построения храма в Полоцке (Kronika. I. 241 стр. Варшав. издания). Другой историк Литовского края Коялович в своей Historia Litvaniae со слов Стрыйковского повторил буквально его известие о той же надписи, переводя ее по-латыни; Miserere, Domine, mancipio tuo Boryso Ginvilonis filio. Но известие Стрыйковского оказывается неверно, и едва ли он сам хорошо рассмотрел надпись во время своей вечерней поездки в челноке. Сементовский, секретарь Витебского статистического комитета, в сочинении своем "Памятники старины Витебской губернии" (СПб. 1867) представил рисунки пяти Двинских камней; из них на трех еще теперь можно читать имя Бориса; на том, о котором говорит Стрыйковский, надпись очень хорошо сохранилась; но слов "сына Гинвилова" ни на одном камне нет и следов. Они оказались прибавкою Стрыйковского. Далее сведения об этих Двинских камнях и Рогволодовом см. в сообщениях Кеппена (Учен. Зап. Ак. Н. по 1 и 3 отд. Т. III, вып. I. СПб. 1855). Платера (Сборник Rubon. Wilno. 1842), Нарбута (Витеб. губерн. Вед. 1846. № 14). Шпилевского ("Путешествие по Белоруссии". СПб. 1858), в газете "Виленский вестник", под редакцией Киркора (1864. № 56), гр. К.Тышкевича "О древних камнях и памятниках Зап. Руси и Подляхии" (Археологич. Вестник, издан, под редакцией А.Котляревского. М. 1867), Кусцинского и Шмидта (Труды первого Археол. съезда LXX – LXXVI) и наконец гр. Уварова (Древности Москов. Археол. Общества. Т. VI, вып. 3). Сапунова "Двинские, или Борисовы, камни" (Витебск 1890).

Главным источником для Полоцкой истории служит Рус. летопись, преимущественно по Ипатьевскому списку. Стрыйковский, ссылаясь на какого-то старого летописца, в своей Хронике говорит, что прямое поколение Всеславичей прекратилось во второй половине XII века; что полочане ввели у себя республиканское правление с вечем и тридцатью судными старцами во главе; что тогда Полоцком завладел литовский князь Мингайло, а сын его Гинвил вступил в брак с Тверскою княжною и принял христианство; что Гинвилу наследовал сын его Борис, тот самый, который построил Св. Софию с некоторыми другими храмами и оставил о себе память на Двинских камнях. Борису наследовал Рогволод-Василий, воротивший полочанам их вечевые обычаи, отнятые Мингайлом; а Рогволоду наследовал сын его Глеб, со смертию которого прекратился род Миигайловичей в Полоцке (Kronika. 239 – 242). То же самое в Pomniki do dziejow Litewskich. Изд. Нарбута. Wilno. 1846. (Так наз. Летопись Быховца.) Некоторые писатели, касавшиеся истории Западной России, продолжали повторять эти известия до позднейшего времени без критического к ним отношения. (В том числе и Август Шлецер – Allgemeine Nordische Geschichte. II. 37.) А между тем уже Карамзин указал на их невероятность и полную несообразность с хронологией (к т. IV, прим. 103). Двинские камни, как мы видели, окончательно изобличили Стрыйковского в прибавке слов "сына Гинвилова". Если принять его свидетельство, то выходило бы, что Борис строил в XIII веке полоцкие храмы, тогда как сын его Рогволод-Василий княжил еще в XII; ибо камень последнего ясно обозначен 1171 годом, и т.п. Погодин и Соловьев также отвергли существование полоцких Мингайловичей, равным образом Беляев ("Очерк Истории Великого княжества Литовского". Киев. 1878). В доказательство того, что в первой половине XIII века в Полоцке еще княжила Русская династия, а не Литовская, прибавлю следующие указания. Во-первых, Генрих Латыш сообщает о полоцком князе Владимире, при котором совершилось водворение немцев в Ливонии. Во-вторых, помянутый торговый договор Смоленска с Ригою и Готландом в 1229 г.; в договор включена Полоцкая и Витебская волость без всякого намека на какую-либо перемену в их князьях. В-третьих, прямое известие Русской летописи (по Воскресен. и Никонов, списку) о том, что Александр Невский в 1239 г. женился на дочери полоцкого князя Брячислава. Относительно помянутого князя Владимира существует некоторое недоумение. Известия о нем Генриха Латыша обнимают целые тридцать лет (1186 – 1216); а между тем русские летописи его совсем не знают. Отсюда явилось предположение, что этот Владимир есть не кто другой, как Владимир Рюрикович, впоследствии князь Смоленский и великий князь Киевский, см. Лыжина "Два памфлета времен Анны Иоанновны" (Изв. Акад. Н. Т. VII. 49). Предположение это, однако, слишком смело; Владимир Рюрикович только родился в 1187 г. Впрочем, также мало вероятности, чтобы в Полоцке княжил один и тот же Владимир и в 1186, и в 1216 гг. У Татищева под 1217 г. (т. III, 403) есть рассказ о полоцком князе Борисе Давидовиче и его второй супруге Святохне, княжне Поморянской. Святохна, чтобы доставить княжение своему сыну Владимиру Войцеху, оклеветала перед князем двух своих пасынков Василька и Вячка. История эта кончается возмущением против нее полочан и избиением ее сообщников поморян. По словам Татищева, рассказ заимствован им из Летописи Еропкина. В помянутом выше своем рассуждении Лыжин считает весь этот романтический рассказ памфлетом, который был направлен против немецкого правительства Анны Иоанновны и сочинен самим Еропкиным. Мнение это пока остается вопросом. По этому вопросу см. г. Сапунова "Достоверность отрывка из полоцких летописей, помещенного в истории Татищева под 1217 г." (Чт. О. И. от 1898. III. Смесь). Он доказывает существование полоцких летописей, откуда этот рассказ заимствовал Еропкин. Из новых трудов по истории края главное место занимают профессоров Довнара Запольского "Очерк Кривичской и Дреговичской земель до конца XII столетия". Киев. 1891 г. и Данилевича "Очерк истории Полоцкой земли до XIV ст.". 1897 г.

Для археологии и этнографии Северо-Западного края укажем след. труды: Сапунова "Витебская старина". Т. V. Витебск 1888. Его же "Полоцкий Софийский собор". Вит. 1888. Его же "Инфлянты". Вит. 1886. Сементовского "Белорусские древности". Вып. I. СПб. 1890. Романова "Белорусский Сборник". 4 выпуска. 1886 – 1891. (Сказки, песни и т.д.). Издан Батюшковым "Белоруссия и Литва". СПб. 1890. (С 99 гравюрами и картой.) "Древности Северо-Запад, края". Издан. Археол. Комиссией. СПб. 1890. Павлинова "Древние храмы Витебска и Плоцка" (Труды IX Археол. Съезда. М. 1895). Еременка и Спицына "Радимические курганы" и "Предполагаемые литовские курганы" (Зап. Археол. Об. VIII. 1896).

"Житие Евфросинии" в Степенной книге. I. 269. Стебельского Dwa swiata na horyzoncie Polockim czyli zywot ss. Evfrozynii i Parackewii. Wilno. 1781. "Жизнь преподобной княжны Полоцкой Евфросинии" – Говорского (Вест. Юго-Запад. и Запад. России. 1863. №№ XI и XII). "Памятники старины Витеб. губ." – Сементовского с изображением креста Евфросинии. Надпись на нем заключает заклятие, чтобы никто не дерзал взять этот крест из монастыря Св. Спаса. Та же надпись свидетельствует, что для украшения его употреблено серебра, золота, дорогих камней и жемчугу на 140 гривен и что мастер, его делавший, назывался Лазарь Богша. О Евфросинии и Параскеве у Сапунова Витеб. Старина. Т. V. "Минская Губерния" – подполк. Зеленского. СПб. 1864, и "Гродненская Губерния" – подполк. Бобровского. СПб. 1863. (Матер, для геогр. и стат. России – офицерами генерал, штаба.) "Гродненская Коложанская церковь" (Вестник Запад. России. 1866. кн. 6). Памятная книжка Виленского генерал-губернаторства на 1868 г. под редакцией Сементовского. СПб. 1868 (с некоторыми историческими и этнографическими заметками). Starozytna Polska Балинского и Липинского. Том. III. Warsch. 1846.

В государственном устройстве до IX в. преобладали мелкие государства-княжества. Княжества – государственные образования во главе с князьями. Князь – вождь племени, а с развитием феодализма – правитель государства (государственного образования). В IX – X вв. на территории Беларуси под воздействием экономических и идеологических факторов происходят коренные изменения в государственном и политическом устройстве. Мелкие княжества – в крупные, или под протекторат. Способ объединения – родственные отношения.

XI-XII вв. расцвет Полоцкого княжества в военном и экономическом отношениях. Система органов власти и управления во всех княжествах едина: высший орган – князь, совет (рада), вече. Функции органов центрального управления выполняют служебные лица: посадник, тысяцкий, ключник, тиун, епископ, епископ, игумен.

· Князь - главное лицо в системе управления: оборона государства и порядок внутри, административная работа, суд, охрана торговых путей и караванов.

Престол по: наследству, приглашение со стороны, захват.

· Совет –исполнительно-распорядительная деятельность.

· Вече – народное собрание (X – XIV вв.) в древней и средневековой Руси. Вопросы решались большинством голосов.

Главным должностным лицом в системе местных органов был воевода, возглавлявший административные, хозяйственные, военные и судебные органы на территории воеводства. Воевода назначался великим князем и Радой пожизненно. При его назначении великому князю и Раде необходимо было заручиться поддержкой местной шляхты принять кандидата в воеводы. Однако и после назначения шляхта могла потребовать его снятия. Должность воеводы соединяла как функции руководителя местного органа, так и независимого главы местного самоуправления. Основные обязанности воеводы заключались в поддержании порядка, осуществлении общего руководства получения государственных и великокняжеских доходов, организации обороны, исполнения правосудия.

1. Общественная жизнь и экономическое развитие Полоцкой земли.

Город Полоцк находился на реке Западная Двина, которая была частью важнейшего торгового пути «из варяг в греки», выгодное место положение способствовало быстрому росту Полоцка и превращению его в крупный центр ремесла и торговли. Первым летописным князем считается Рогволод балтского происхождения.

Первые исторические сведения о Полоцке летописи относят к 862 г. Князь Рогволод «Держал, владел и княжил Полоцкую землю», что свидетельствует о завершении первого этапа становления государства. Были определены границы этой земли, утвердилась политическая система, внутренние хозяйственные отношения. Процесс создания государственности времен Рогволода совпал с аналогичными процессами у чехов, моравов, хорватов, славенцев, поляков, а также с созданием первых централизованных государств в Дании, Швеции и Норвегии. Города Полоцкой земли были не только центрами пребывания княжеской администрации (региональными столицами), они выполняли также сакральные, оборонительные, торговые и ремесленные функции. В XII-XIII вв. монахам-летописцам было известно о существовании на территории современной Беларуси 36 городов.

В «Повести временных лет» встречается термин «полочане» одновременно с эндоэтнонимом жителей Полоччины - «кривичи». Тем самым летопись констатирует племенное территориальное самоопределение части кривичей (в отличие от псков¬ско-изборских и смоленских) на основе создания отдельного княжества со столицей в Полоцке. Большинство современных исследователей соглашаются, что название «полочане» «является территориальным», а не этническим.

Экономической основой Полоцкой земли, кроме традиционного земледелия, было ремесло, торговля и выгодное геополитическое положение княжества. Центральное место в торговых отношениях Полоцка с Европой, Византией, странами арабского Востока, Персией отводилось знаменитому пути «из варяг в греки». Одно из крупнейших ответвлений этого пути проходило по Двине через Полоцк.

Идеологическим фундаментом государства на начальном этапе было язычество, близкое как славянам, так и балтам, а с 988 г. - христианство, но с терпимым отношением к прежним традициям. Основным вопросом внешней политики Полоцкой земли была борьба за геополитическое лидерство и использование выгод от трансевропейских торговых путей. Это приводило к военно-политическим конфликтам Полоцка с Новгородом и Киевом. В XII в., несмотря на фактическую раздробленность Полоцкой земли, ее по-прежнему нередко рассматривали как целостное государство. Тогда же в общественно-политической жизни Полоцкой земли начались большие перемены. Активизировалось вече - общее собрание горожан, которое было и высшей судебной инстанцией. Развилось многоукладное хозяйство. Родоплеменное производство и рабовладение уступали место феодальным отношениям.

В 1201 г. с разрешения полоцкого князя Владимира в устье Двины немецкие рыцари-крестоносцы и миссионеры основали Ригу. Это стало началом конца самостоятельности Полоцкой земли. Сопротивляясь внешней агрессии, Полоцк вынужден был пойти на союз с Новгородом и Литвой. В конце 50-х - начале 60-х гг. ХІІІ в. на полоцком княжении появляется первый литовский князь Товтивил. Так начался новый период существования Полоцких земель - в составе Великого княжества Литовского (ВКЛ).

В конце IX в. (или в начале X) Полоцк был завоеван князем Олегом и присоединен к Киевской Руси. В конце Х в. новгородский князь Владимир Святославич разорил Полоцк, убил княжившего там Рогволода, насильно взял в жены его дочь Рогнеду и окончательно присоединил город к своим владениям.

Столица - г. Полоцк (Полотеск), современный районный центр Витебской области Беларуси.

Полоцкое княжество - первое, выделившееся из состава Киевской Руси. Полоцк возник в VIII-IX вв. в земле полочан, дреговичей, балтов и угро-финских племен. Впервые город упоминается в Радзивилловской летописи под 862 г. Название получил от славянского племени, обитавшего на р. Полоти, на берегах которой он и был заложен.

В конце IX в. (или в начале X) Полоцк был завоеван князем Олегом и присоединен к Киевской Руси. В конце Х в. новгородский князь Владимир Святославич разорил Полоцк, убил княжившего там Рогволода, насильно взял в жены его дочь Рогнеду и окончательно присоединил город к своим владениям.

Ок. 987 г. после неудачного покушения на его жизнь Рогнеды Владимир сажает в Полоцке своего малолетнего сына Изяслава, ставшего родоначальником Полоцких князей. Несколько первых лет столицей был город Изяславль, построеный Владимиром. Позже Изяслав отстроил разрушенную столицу, перенеся ее на более высокое и неприступное место в устье г. Полоть, на ее левый берег. Вероятно, что на первых порах регентшей при нем была Рогнеда Рогволодовна.

Обособление Полоцкой земли от Киева и превращение ее в самостоятельное княжество фактически началось уже при Изяславе. В это время Полоцкая земля уже занимала достаточно большую территорию Северо-Западной Руси, располагаясь в бассейне р. Западная Двина, верховьях р. Березина и Неман. Близость Верхнего Днепра и среднего течения Западной Двины обеспечивали удобную транспортировку товаров с Черного моря в Балтийское, что давало большие выгоды Полоцкому княжеству; процветанию его во многом способствовали земледелие, охота, рыболовство, а также железоделательное производство, сырьем для которого в изобилии служили местные болотные и озерные руды. Сын Изяслава, Брячислав присоединил к Полоцку земли, лежащие между Западной Двиной и Дисной, где вырос город Браславль. В 1020 сделал он напал на Новгород, и на обратном пути, нагруженный награбленной добычей, был настигнут Ярославом Владимировичем на реке Судоме, Псковской губ., разбит здесь его войсками и бежал, оставя пленных и добычу победителю. Ярослав преследовал его и заставил в следующем году согласиться на мирные условия, назначив ему в удел два города Усвят и Витебск. Несмотря на этот мир, военные действия между дядей и племянником не прекращались: последний "вся дни живота своего", как сказано в летописи, продолжал воевать с Ярославом.

Всеслав Брячиславич (1044-1101), успешно продолжая политику своих предшественников, вел активную борьбу с Киевом за гегемонию в Северо-Западной Руси. В конце концов, после его нападений на Новгород и Псков, он был разбит Ярославичами, взят в плен и посажен в киевский "поруб", после чего, неудачно заняв киевский стол, был вынужден удалиться обратно в Полоцк, где и княжил до самой смерти. Еще при жизни, опасаясь борьбы за земельный передел, Всеслав был вынужден разделить "отчину" между сыновьями, которые, в свою очередь, начали дальнейшее перекраивание территории, что неизбежно привело к раздроблению дотоле единого и мощного княжества. В результате Полоцкое княжество раздробилось сначала на 6, а затем и больше уделов. Собственно Полоцк получил старший из сыновей, Давыд.

В 1127 г. киевский князь Мстислав I Владимирович послал огромное войско в Полоцкую землю, опустошил ее и заставил полочан покориться, но ненадолго. В 1129 году Мстислав высылал всех полоцких князей в Византию и посадил в Полоцке своего сына Изяслава.

В 1132 г. в Полоцке снова появился представитель полоцкой линии Рюриковичей, Василько Святославич. С этого времени сведения о правителях Полоцка отрывочны, а после 1186 г. и вовсе практически пропадают. В это время за Полоцк вели борьбу представители трех линий потовков Всеслава Чародея - Витебской, Минской и Друцкой. В это время Полоцкое княжество постепенно слабело и все больше дробилось; со временем оно начало подпадать под влияние смоленских князей. Часть полоцких городов в конце концов отошла к Смоленску, а владения в низовьях Западной Двины захватили немецкие крестоносцы; в политические дела Полоцка стали вмешиваться, кроме смолян, Чернигов и Новгород; начались нападения литовцев и немцев. В конце XII в. в Полоцке утвердилась Витебская линия, представители которой правили до 1215 г.

Около 1215 г. в Полоцке сел князь Борис Всеславич из Друцкой линии. В.Татищев называл его Борисом Давыдовичем и относил к смоленской династии. Неспособность князя Бориса сдержать наступление литовцев, о котором есть сведения у польского хрониста М.Стрыйковского, чьи источники изучены недостаточно, а также потеря влияния в землях латышей, привели к бунту полочан, отраженного в запутанной "Повести про Святохну". Этим воспользовались смоленские князья. 17.01.1222 смоленский князь Мстислав Давыдович получил Полоцк и посадил там своего племянника Святослава Мстиславича, сына тогдашнего киевского князя. Но ок.1232 г. в Полоцке снова сел представитель Витебской линии - Брячислав Василькович. Он был последним представителем династии Рюриковичей в Полоцком княжестве.

В начале 1240-х гг. Полоцке утвердились литовцы. "Хроника Быховца" правда указывает, что литовские князья утвердились в Полоцке еще в 1190 г. По ней литовский князь Мингайло завоевал Полоцк и посадил в нем своего сына Гинвила, принявшего в православии имя Юрий. Но никакие другие источники это не подтверждают. Возможно Полоцк был захвачен князем Рынгольтом на начале 40-х гг., но может быть он был отдан литовскому князю Товтивилу, зятю Брячислава Полоцкого, как приданное дочери. Ок. 1245 г. великий князь Литовский Миндовг утвердил Товтивила Полоцким князем. в 1250 г. Миндовг согнал Товтивила с удела. Тогда последний обратился за помощью к ливонским рыцарям. В 1251 г. немцы разбили Миндовга под Вилкомиром, и Товтивил снова занял Полоцк. Участвовал в междоусобной войне в Литве на стороне противников Миндовга и на время военных действий, в 1252 г., передал свой стол младшему брату Эрдивиду. В 1256 г. князь Свинторог отобрал у Товтивила Полоцк, но в 1262 г. Товтивил вернул его себе и принял участие вместе с новгородцами и псковичами в походе на Юрьев (Дерпт). В 1264 г. Товтивил был убит князем Тройнатом во время усобицы в Литве, разразившейся после убийства Миндовга. Его сын Константин был вынужден бежать в Новгород, а в Полоцке сел Нальшанский князь Гердень. Но в 1267 г. Гердень был в свою очередь убит.

Неизвестно, кто правил в княжестве после гибели Герденя. Возможно это был витебский князь Изяслав, упоминаемый в одной из грамот под 1265 г. как князь Полоцкий. В 1270/1280 гг. сын Товтивила, Константин, возвратил себе Полоцк. По булле папы Климента V от 19.06.1310 г., не имея наследников, Константин оставил княжество рижскому епископу. Но враждовавшие с епископом Ливонские рыцари продали права на Полоцк Великому князю Литовскому. В 1307 г. войско великого князя Витеня, по соглашению с полочанами, прогнали рыцарей епископа. Витень. С этого времени в Полоцке сидел брат Витеня, Воин, а затем сын Воина - Любарт, погибший в одной из стычек с рыцарями.

После гибели Любарта Полоцк получил старший сын Ольгерда - Андрей. Андрей участвовал в нескольких походах против Ордена, но после смерти отца в августе 1377 г. был вынужден бежать в Псков. Новый великий князь Литовский Ягайло отдал Полоцк своему брату, Скиргайло, принявшего православие с именем Иван. В 1386 г. Скиргайло был назначен наместником Ягагайло (ставшего королем Польши с именем Владислав II) в Литве, а в Полоцке опять сел Андрей Ольгердович. Андрей выступил против Кревской унию в союзе с Орденом и смоленским княжеством, но был разбит Скиргайлом и попал в плен. Тогда же великий князь окончательно уничтожил самостоятельность Полоцкого княжества, преобрав его в воеводство в составе Польско-Литовского государства.

В 1772 г. в результате раздела Польши Полоцкая земля была присоединена к России, и Полоцк стал уездным городом Российской империи.

Генеалогия Полоцких князей

Князья Полоцкие (потомки Изяслава Владимировича)

потомки Глеба Всеславича (князья Полоцко-Минские)

потомки Рогволода-Бориса Всеславича (князья Полоцко-Друцкие)

потомки Святослава Всеславича (князья Полоцко-Витебские)

Палемоны

Предки Гедимина

Гедиминовичи

Список правителей

Ок.977 Рогволод (Рёгнвальд?)

Рюриковичи (Полоцкая линия)

ок.987 - 1001 Изяслав Владимирович

1001 - 1003 Всеслав Изяславич

1003 - 1044 Брячислав Изяславич

1044 - 1068 Всеслав Брячиславич Чародей

1069 - 1069 Мстислав Изяславич (сын Изяслава I Ярославича)

1069 - 1071 Святополк (Михаил) Изяславич (позже Святополк II, вел. кн. Киевский)

1071 - 1101 Всеслав Брячиславич Чародей (вторично)

В 1101 г. Полоцкое княжество распадается на 6 (?) уделов. Собственно Полоцк получает старший из сыновей, Давыд.

1101 - 1127 Давыд Всеславич

1119 - 1127 Рогволод-Борис Всеславич

1127 - 1127 Давыд Всеславич

1127 - 1128 Рогволод Всеславич

1128 - 1129 Давыд Всеславич (вторично)

1129 - 1132 Изяслав Мстиславич (позже Изяслав II, вел. кн. Киевский)

1132 - 1132 Святополк Мстиславич (брат Изяслава II)

1132 - 1144 Василько Святославич Восстановитель

1144 - 1151 Рогволод Борисович Друцкий

1151 - 1159 Ростислав Глебович Минский

1159 - 1162 Рогволод Борисович Друцкий (вторично)

1162 - 1167 Всеслав Василькович Витебский

1167 - 1167 Володарь Глебович Минский (вторично)

1167 - до 1175 Всеслав Василькович Витебский (вторично)

до 1175 - 1178 ?

1178 - п.1180 Всеслав Василькович Витебский (третий раз)

п. 1180 - 1186 ?

1186 - 1215 Владимир (скорее всего Володарь Всеславич Витебский)

1215 - 1222 Борис Всеславич Друцкий

1222 - 1232 Святослав Мстиславич Смоленский

1232 - п.1242 Брячислав (Василькович) Витебский

Литовские князья (Палемоны, затем Гедиминовичи)

ок.1245 - 1250 Товтивил

1251 - 1252 Товтивил (вторично)

1252 - 1252 Эрдивид

1252 - 1256 Товтивил (третий раз)

1256 - 1262 Свинторог

1262 - 1263 Товтивил (четвертый раз)

1263 - 1267 Гердень Полоцкий

1267 - ? Изяслав Витебский (?)

1270/80 - ок.1290 Константин Товтивилович

ок.1290 - 1307 архиепископы Риги

1307 - 1316 Воин

1316 - 1342 Любарт (Любко) Воинович

1342 - 1377 Андрей-Вингольт Ольгердович

1377 - 1386 Скиргайло Ольгердович

1386 - 1387 Андрей-Вингольт Ольгердович

Генеалогия русской знати

В письменных источниках раннефеодальное государственное образование восточных славян Полоцкое княжество известно под названием «земля». Его центром являлся город Полоцк, который упоминается и летописи «Повесть временных лет» под 862 г. Город находился на реке Западная Двина, которая была частью важнейшего торгового пути «из варяг в греки». Выгодное географическое положение способствовало быстрому росту Полоцка и превращению его в крупный центр торговли и ремесел.

Первым исторически известным полоцким князем был Рогволод. В 60–70-х гг. X в. Полоцку как возможному союзнику придавалось важное значение в соперничестве между Киевом и Новгородом, также находившимися на пути «из варяг в греки». Рогволод дал согласие на брак своей дочери Рогнеды с более сильным киевским князем Ярополком. Новгородскому князю Владимиру, который также просил руки дочери полоцкого князя, было отказано. Отказ оскорбил Владимира. Полоцк был взят и сожжен его войсками. Рогволод вместе с двумя сыновьями были убиты. Рогнеда насильно стала женой Владимира. Это событие произошло около 980 г.
В дальнейшем Владимир убил своего брата Ярополка и стал великим киевским князем. Сего именем связано принятие в 988 г. и распространение на землях восточных славян новой религии – христианства. При Владимире достигло своего наивысшего расцвета древнерусское государство восточных славян Киевская Русь, в состав которого, как считают некоторые историки, входила Полоцкая земля.

Владимир дал Рогнеде новое имя Горислава. Возможно, Рогнеда, прожившая с Владимиром несколько лет, так и не простила ему смерти отца и совершила покушение на его жизнь. Но покушение не удалось, и Рогнеду по тогдаш­ним законам должны были убить. Мать защитил с детским мечом в руках малолетний сын Изяслав, который сказал Владимиру: «Отец! Ты здесь не один!» Владимир приказал выслать Рогнеду с сыном и Полоцкую землю. Тут для нее был построен город, названный именем сына – Изяславль. Рогнеда постриглась (по другому мнению, была пострижена) в монахини под именем Анастасия. Она осталась известной в истории как княжна с тремя именами и одна из первых монахинь среди восточных славян.

При жизни Рогнеды жители Полоцка пригласили Изяслава на княжение. Он известен в истории как князь-книжник, который знал и распространял письменность вместе с христианством в Полоцке. Князь Изяслав умер молодым в 1001 г., на год пережив свою мать.
Усиление Полоцкого княжества произошло в XI в. при сыне Изяслава, полоцком князе Брячиславе. Он со своими войсками захватил волоки, соединявшие реки Западную Двину и Днепр на пути «из варяг в греки» и принадлежавшие Новгороду. Они позволяли с помощью бревен провести («проволочь») суда и таким образом пройти от Балтийского (Варяжского) до Черного (Русского) моря. Однако войско Брячислава было разбито его дядей киевским князем Ярославом Мудрым. Тот сам хотел контролировать путь «из варяг в греки» и собирать дань с купцов.

Легендами овеяно имя сына Брячислава – полоцкого князя Всеслава, прозванного Чародеем. Он будто бы родился при помощи колдовства. Неизвестный автор «Слова о походе Игореве» сравнивает князя Всеслава с оборотнем. Более 50 лет, с 1044 по 1101 г., князь управлял Полоцкой землей, которая достигла при нем наивысшего расцвета.

Всеслав, расширяя свою власть, стремился захватить земли и города за пределами Полоцкого княжества. Не сумев взять Псков, он захватил и разграбил Новгород. В ответ на действия Всеслава трое сыновей киевского князя Ярослава Мудрого напали в 1067 г. на пограничный город Полоцкой земли Менск (нынешний Минск). Город был сожжен, а его жители – меняне – взяты в плен и проданы в рабство.

Способ государственного управления в Полоцкой земле представлял собой княжеско-вечевой строй. Власть князя была связана с существованием веча – общего собрания взрослых мужчин, которое могло снимать и назначать князя. Название «вече», вероятно, происходит от того, что па собрании вели разговоры («вещали») о важных общественных делах. Па собрание граждан призывал звук вечевого колокола, а решение принималось по силе крика тех, кто его поддерживал. В обязанности князя входили организация и командование войском, сбор дани с местного населения.

Войска и Полоцке состояли из дружины – специально обученного военному делу вооруженного отряда людей – и народного ополчения, состоявшею из горожан и называвшегося «полком».

На восточнославянских землях действовали законы, называвшиеся «правдами». Наиболее известен среди них сборник «Русская правда», разработанный при великом киевском князе Ярославе Мудром. Суд осуществлял князь или его представители. Вина обвиняемого определялась обычно в пользу князя через денежные штрафы либо физические наказания. Считалось, что доказательство вины зависит от «суда божьего». Например, если у обвиняемого оставались ожоги после держания руки над огнем, то это показывало, что он действительно виновен.