Первый случай спида в ссср. «на нас показывали пальцем. обзывали спидоносцами». как закрыли дело о первой массовой вспышке вич-инфекции в ссср

Для того, чтобы понять эпидемию ВИЧ-инфекции в России, необходимо знать, что происходило в самом ее начале.

Период с 1981 по 1995 годы отличался относительно небольшим количеством заражений, которые тщательно расследовались. Поэтому информация о путях передачи вируса в те годы является наиболее достоверной и может пролить свет и на сегодняшнюю ситуацию.

Первые случаи ВИЧ среди иностранцев

Первый случай ВИЧ-инфекции на территории СССР был зарегистрирован в ноябре 1985 г. у гражданина ЮАР, который обучался в Москве, а затем выехал в Центральную Африку. Почувствовав себя плохо, он вернулся и попал во вторую инфекционную клиническую больницу (сейчас — Московский городской центр борьбы со СПИД). Несмотря на интенсивное лечение, в течение двух месяцев он умер.

Этот случай послужил поводом для проведения обследования иностранцев с декабря 1985 по декабрь 1987 года. Сначала оно имело выборочный характер, но с появлением все большего числа ВИЧ-инфицированных стало сплошным. Были охвачены 43 тысячи человек, среди которых 219 имели ВИЧ, почти все — студенты из Африки. Многие из них обучались на старших курсах, находились в стране уже несколько лет и вели активную половую жизнь с советскими гражданами.

Всего же к концу 1989 г. в стране насчитывалось 485 случаев ВИЧ среди иностранцев. Половина из них приходилась на Москву, а остальные — на Одессу, Киев, Минск, Ленинград и другие города СССР.

Иностранцы с ВИЧ выдворялись из страны. Однако многие из них сумели вернуться и в дальнейшем успешно уклонялись от повторного обследования.

Первые случаи ВИЧ среди граждан СССР

ВИЧ среди граждан СССР, 1987-89

Источники: СССР — В. В. Покровский, Эпидемиология инфекции, вызываемой ВИЧ, диссертация, 1990. РСФСР — по публикациям ФНМЦ СПИД Роспотребнадзора

Впервые ВИЧ и СПИД у гражданина СССР был обнаружен в Москве в феврале 1987 г. Он был инфицирован в 1982 г. во время командировки в Танзанию. С этого момента начались целенаправленные поиски вируса у советских граждан.

В 1988 г. в Ленинграде ВИЧ был диагностирован у женщины и ее ребенка 1982 года рождения. Заражение могло произойти в 1979-81 гг., когда у женщины были контакты с африканскими студентами.

Одно из эпидемиологических расследований, предпринятое в конце 80-х годов, привело к двум бывшим служащим флота, которые заразились в 1981 г. в Конго. Именно они считаются первыми инфицированными гражданами СССР, а 1981 г. — годом ввоза инфекции в страну.

Родившийся в 1987 г. ВИЧ-позитивным ребенок одного из них стал источником крупнейшей в истории России внутрибольничной вспышки ВИЧ, сначала в Элисте, а затем в других южных городах. Из-за нее в РСФСР зараженных оказалось значительно больше, чем в других республиках.

К октябрю 1990 г. носители вируса были обнаружен в 12 из 15 республик СССР, а их общее число достигло 553. Только в Азербайджане, Киргизии и Таджикистане не было обнаружено ни одного ВИЧ-инфицированного.

История пациента К.

Владимир К., 1951 года рождения, был первым официально зарегистрированным гражданином СССР с ВИЧ.

К. был пассивным гомосексуалистом, никогда не имел сексуальных контактов с женщинами и начал половую жизнь в 14 лет. В 1981 г., в возрасте 30 лет, он поехал работать переводчиком в Танзанию, где также имел связи с местными жителями.

Этот человек впервые попал в поле зрения инфекционистов в августе 1982 г. Он поступил во вторую Московскую клиническую инфекционную больницу с продолжавшейся уже месяц лихорадкой и диареей, в дальнейшем — сыпью и увеличением лимфоузлов, т. е. характерными, но довольно тяжелыми и предвещающими плохой прогноз симптомами начальной стадии ВИЧ-инфекции. Состояние больного сразу было признано нетипичным (из-за чего он был возвращен из Африки), врачи затруднялись с диагнозом, а исследования на известные возбудители картину не прояснили.

В апреле 1983 г., после длительного лечения в этой и других московских клиниках, К. был выписан в удовлетворительном состоянии и уехал в родной город. Заболевание прогрессировало. В 1984-85 гг. К. дважды перенес высыпания на туловище — опоясывающий герпес. К концу 1985 г. у него на коже стали появляется сине-фиолетовые пятна. В течение 1986 г. он обращался к различным специалистам по месту жительства, но так и не получив адекватной медицинской помощи, в январе 1987 г. вернулся в Москву.

Диагноз был поставлен практически случайно. Вот как это описано в книге :

По счастливой случайности молодой клинический ординатор Фабрикова Е. А. как раз прослушала лекцию автора этих строк В. В. Покровского, посвященную СПИДу, и под впечатлением от услышанного заподозрила у своего пациента СПИД. После некоторых усилий молодому врачу удалось убедить старших товарищей провести консультацию дерматолога на предмет диагноза саркомы Капоши и отправить кровь на исследование антител к ВИЧ.

Проф. Потекаев... оставил в истории болезни подробное клиническое описание поражения: «На коже лица, туловища, рук и ног... узелковые высыпания, сливающиеся местами в бляшки... отличаются сочной и яркой (ярко-красной и темно-фиолетовой) окраской... Правая стопа и голень значительно увеличены в размерах за счет инфильтрации и отека. Кожа здесь резко напряжена, насыщенно розово-красного цвета... Пальцы ног резко утолщены и деформированы. Пальпируются множественные шейные (диаметром до 1 см) и паховые (до 1 см) лимфоузлы. Диагноз: саркома Капоши.»

Заподозрен СПИД, при исследовании сыворотки крови, взятой 26.02.1987г. обнаружены антитела к ВИЧ... Уровень CD4+ лимфоцитов 220 кл/мкл... Больной переведен в боксовое отделение КИБ№2 Москвы.

С этого момента К. находился под постоянным наблюдением врачей. Сначала его лечили от саркомы Капоши, а с конца мая 1987 г. он стал получать азидотимидин (АЗТ, зидовудин) — первый антиретровирусный препарат. Применяемая сегодня высокоактивная антиретровирусная терапия, ВААРТ, на тот момент еще не существовала.

В июле 1987 г. уровень CD4-лимфоцитов достиг 1300 кл/мкл и продолжал повышаться, и К. был выписан домой. С конца 1987 г. до начала 1989 г. врачи боролись с различными вторичными проявлениями. Состояние больного было относительно стабильным, но требовало постоянного внимания, а уровень CD4-лимфоцитов колебался в пределах 270-760 кл/мкл, повышаясь на фоне применения АЗТ до 1280 кл/мкл. В феврале 1989 г. К. переехал жить в больницу из-за конфликта с родственниками.

Состояние К. стало прогрессивно ухудшаться с лета 1989 г. Вот как это описано в книге :

В июне 1989 г. у больного К. стало отмечаться некоторое увеличение элементов саркомы Капоши на лице. Из мокроты и содержимого язвы выделены грибы Candida albicans, хотя клинической манифестации кандидоза не было. Уровень СD4-клеток составлял 380 кл/мкл... Назначен АЗТ в дозе уже 0,4 г/сут. Через 2 месяца приема препарата элементы саркомы Капоши стали бледнее... Уровень CD4-клеток в июле 1989 г. 1280 кл/мкл, в сентябре — 1000 кл/мкл.

В сентябре АЗТ был вновь отменен. В середине месяца появились признаки обострения интерстициальной пневмонии, которые исчезли при лечении пенициллином и бисептолом. В октябре повторили курс лечения реафероном. Уровень CD4-клеток 670 кл/мкл. В ноябре опять был назначен АЗТ в дозе 0,4 г/сут.

В декабре 1989 г. больной К. отказался от всякого лечения и начал принимать какую-то «биологически активную жидкость», изобретатель которой, некий доктор «Сарчук», обещал ему полное выздоровление от СПИДа. Через 1,5 месяца уровень CD4-клеток снизился до 20 кл/мкл. По настоятельному желанию больного он был выписан и уехал домой.

В апреле 1990 г. больной К. самостоятельно явился в клинику. Он был сильно истощен... Уровень CD4-лимфоцитов составлял 8 кл/мкл. Начато лечение АЗТ в дозе 1 г/сут. Через 2 месяца приема препарата состояние больного не изменилось... В августе и сентябре больному 3 раза вводился нормальный человеческий иммуноглобулин. Уровень CD4-клеток повысился в сентябре до 36 кл/мкл. К ноябрю состояние больного стабилизировалось, новых элементов саркомы и язв не появилось, уровень СD4-клеток 65 кл/мкл.

В январе 1991 года у больного К. появился сухой кашель и повысилась температура... В связи с подозрением на пневмоцистную пневмонию был назначен бисептол... В феврале 1991 г. невропатолог отметил снижение мышечной силы ног и рук... 10 апреля у больного повысилась температура тела и на слизистой оболочке полости рта и языка появились кандидозные высыпания (обнаружены Candida krusei). CD-лимфоциты практически не обнаруживались (0). Назначен противогрибковый препарат дифлюкан... 24 апреля появились кашель и хрипы в легких, от рентгенографии больной отказался. Назначен бисептол. CD4-лимфоциты по-прежнему не обнаруживались.

8 мая появились первые признаки ухудшения состояния, лихорадка, нарастал кашель. В легких появились участки ослабленного дыхания. С 13 мая отмечались вздутие и болезненность живота, заподозрена перфорация кишечника... Больной был переведен в хирургический стационар, но от операции отказался. 20 мая жаловался на чувство вздутия живота, икоту, рвоту, отмечалась выраженная кахексия [крайнее истощение], на коже стопы и в межъягодичной складке — язвы, во рту — кандидозные поражения, на языке — волосатая лейкоплакия... Вечером больной скончался при явлениях сердечной недостаточности.

Посмертный диагноз: ВИЧ-инфекция, терминальная стадия (СПИД): генерализованная саркома Капоши, кахексия, двусторонняя пневмония, кандидоз полости рта.

Таким образом, с момента заражения К. прожил 9 лет. Бессимптомная фаза у него была короткой: уже через 2 года отмечались эпизоды опоясывающего герпеса, а через 3,5 года — первые элементы саркомы Капоши. В декабре 1985 г. ему уже можно было ставить диагноз СПИДа. Тем не менее он прожил еще 5,5 лет, благодаря применению АЗТ и упорному лечению вторичных заболеваний, и мог, но не стал, бороться за жизнь еще дольше.

Эпидемиологическое расследование

Последовательность передачи вируса от К. была подробно расследована. Этот и другие случаи пролили немало света не столько на пути передачи вируса (которые были известны), сколько на сексуальное поведение советских людей, их отношение к риску передачи/получения вируса, а также общий уровень медицины того времени. Поражает и география распространения вируса — свидетельство большой мобильности советских людей.

После возвращения в 1983 г. в г. Армавир Краснодарского края К. некоторое время воздерживался от половых связей. Но вскоре он почувствовал себя достаточно здоровым, чтобы искать и находить половых партнеров. Опасаясь венерических заболеваний, он предпочитал неопытных молодых людей — солдат срочной службы и курсантов военных училищ. Ни один из них в дальнейшем не признал наличия других гомосексуальных связей. Этим К. уникален: будучи гомосексуалистом и не имея контактов с женщинами он инициировал вспышку ВИЧ среди гетеросексуального населения.

В 1984-86 гг. у К. было 22 партнера, из которых пятеро заразились. Отслужив в армии они разъехались по всей стране.

Один из них в 1987 г. оказался в Тольятти. Он никого не успел заразить и после установления диагноза уехал из города. Второй — в Салавате, он стал первым ВИЧ-инфицированным в Башкирии. От него вирус получили две женщины, которые через несколько лет умерли, а сам он пропал без вести.

Третий жил в Смоленске. Он, видимо, был хорошим парнем и пользовался популярностью у женщин. Еще он был донором крови — по идейным соображениям. В итоге к 1987 г. от него заразились четыре женщины половым путем, включая жену, и еще пятеро (двое взрослых мужчин, пожилая женщина и два мальчика) в результате переливания крови.

От одного из мальчиков еще один получил ВИЧ в больнице из-за нарушения правил стерилизации инструментов медицинским персоналом, а от него таким же путем заразился и третий. Этот третий вырос и тоже стал нравиться женщинам. Он не скрывал свой ВИЧ-статус, но они, тем не менее, шли с ним на контакт. В итоге его жена и еще две женщины заразились, от двух последних родились ВИЧ-инфицированные дети. Парня пытались привлечь за это к суду, но он избежал наказания как жертва врачей.

К концу 1994 года в Смоленской области было 15 ВИЧ-инфицированных, и все они были из этой цепочки. К тому моменту от СПИДа умерли шестеро взрослых и один из мальчиков, получивших донорскую кровь. Одна из женщин уехала в 1987 г. в Нижнекамск, став первой ВИЧ-инфицированной в Татарстане. Она умерла от СПИДа в 1992 г., через 16 лет после заражения. В 1989 г. от нее заразился муж, который не захотел пользоваться презервативом. К концу 1994 года умер и он.

Оставшиеся двое из Армавира оказались после службы за пределами России. Сопоставляя данные из различных источников, мы пришли к выводу, что один из них был из Украины, а второй — из Латвии (первый ВИЧ-инфицированный в этой стране). Он вел активную общественную жизнь и умер в 2014 году в возрасте 54 лет, прожив с вирусом по меньшей мере 27 лет. Кстати сказать, вдова самого первого парня из Смоленска была жива в конце 2012 года.

Схема распространения ВИЧ от пациента К., 1984-96 гг.

Расследование продолжалось 9 лет. При этом не все участники были найдены. Пути передачи вируса не всегда были очевидны. Например, у мальчиков, заразившихся в больнице, ВИЧ был обнаружен в 1990-92 годах, когда они уже выросли. Внутрибольничная цепочка была составлена путем сопоставления времени их пребывания в одних палатах и анализа медицинских манипуляций, которые с ними проводились.

Находясь в больнице, К. осознавал себя как первоисточник эпидемии в стране и даже гордился этим. На самом деле, он был одним из многих десятков советских граждан, получивших ВИЧ от иностранцев в крупных советских городах и в командировках за рубежом в начале 80-х годов.

Расследование случая одного врача

Ст. 121 УК РСФСР. Мужеложество. Ч.1 (отменена 27.05.93)

Половое сношение мужчины с мужчиной (мужеложество) — наказывается лишением свободы на срок до 5 лет.

В этой цепочке, расследованной в 1988 г., ВИЧ передавался только половым путем, при этом имели место гомосексуальные и гетеросексуальные контакты и были вовлечены работники коммерческого секса (КСР) и их клиенты. Эта история показывает, что к тому времени ВИЧ уже проник в среду как МСМ (мужчин, практикующих секс с мужчинами), так и КСР.

Следует отметить, что многие вовлеченные лица остались необследованными — из-за того, что их половые партнеры не хотели или не могли указать их точные данные.

Схема распространения ВИЧ: случай одного врача, 1988 г.

Пояснения: нажмите на интересующий значок на схеме

Первым при анонимном исследовании был выявлен житель южного города, врач по профессии. Он был бисексуалистом, имел жену и постоянного партнера-мужчину. Оба оказались ВИЧ-отрицательными. ВИЧ был найден у другого партнера — молодого человека 21 года. Последний с 18 лет занимался коммерческим сексом и имел в Москве «очень много, вероятно, более 1000» партнеров-иностранцев. При этом у него были связи и с советскими мужчинами и женщинами.

Один его ВИЧ-позитивный партнер также занимался проституцией с иностранцами, однако имел связи и с женщинами. Среди его контактов была Ольга Гаевская, 1958 года рождения. В 1976 году она приехала из Таджикистана в Ленинград на учебу, но не поступила и устроилась работать. С 1979 г. имела неоднократные контакты с иностранцами, в том числе африканскими студентами, дважды задерживалась милицией за непристойное поведение. С 1985 г. имела вторичные проявления иммунодефицита. Умерла от СПИДа (пневмоцистной пневмонии) в сентябре 1988 г. в Ленинграде, диагноз ВИЧ и СПИД установлен посмертно и был первым зарегистрированным случаем смерти от СПИДа в СССР. Она, тем не менее, не была источником ВИЧ в этой цепочке, так как контакт с ней произошел только в начале 1988 г.

Элистинская трагедия

В 1988 г. в Элисте, столице Калмыкии, началась крупнейшая в истории России внутрибольничная вспышка ВИЧ-инфекции.

Этот случай тянется от одного из первых (а, возможно, и первого) ВИЧ-инфицированного россиянина. Им был молодой человек 1959 года рождения. В 1981 году, в возрасте 22 лет, он находился в Конго в составе команды, занимающейся обслуживанием судов в порту, где имел половые контакты с местными женщинами и получал внутримышечные инъекции. Его жена жила с ним с 1982 года.

В 1987 г. у них родился второй ребенок, который через год тяжело заболел. В марте 1988 г. он был помещен в Детскую республиканскую больницу (ДРБ) Элисты, и через два месяца умер от сепсиса, пневмонии и кандидоза, т. е. от симптомов, похожих на СПИД.

В конце ноября 1988 г. в Калмыкии были обнаружены сразу двое ВИЧ-позитивных: женщина, которая собиралась стать донором, и не связанный с ней ребенок, обследовавшийся по клиническим показаниям. Как оказалась, оба они в июне находились в ДРБ (у женщины в тот момент заболел ребенок и она находилась в больнице вместе с ним).

Дальнейшее расследование выявило 6 очагов инфекции, которые существовали в течение нескольких месяцев. Крупнейшим было отделение для грудных детей ДРБ, откуда вирус попал в хирургическое, реанимационное отделения и отделение респираторных инфекций, а также в городскую инфекционную больницу и две районные больницы. Всего в них заразились 74 ребенка разных возрастов. Было установлено, что ВИЧ переносился с нестерилизованным медицинским инструментом. Распространению заболевания также способствовало то, что дети постоянно переводились из отделения в отделение и между больницами, а количество медицинских манипуляций с ними было значительно больше, чем объективно требовалось.

Этим дело не ограничилось. Тяжелые больные направлялись на лечение в другие крупные города. В октябре 1988 г. в больницу №7 Волгограда поступила девочка из Элисты. С этого момента передача ВИЧ продолжалась там до декабря 1989 г. Вторичные очаги возникли еще в двух стационарах города. Аналогичная ситуация повторилась в Ростове-на-Дону. Оттуда ВИЧ попал в больницы городов Ставрополь и Шахты. Также небольшой очаг возник в Астрахани. В Ростове находились пациенты из Махачкалы и Грозного, которые стали первыми ВИЧ-инфицированными жителями Дагестана и Чечни.

В общей сложности к концу 1996 г. в 18 регионах России были выявлены 265 детей, заразившиеся в этих очагах, из которых 120 (45%) к этому моменту умерли от СПИДа (напомним, что ВААРТ стала применяться в России только с 1997 г.). Еще как минимум трое были обнаружены за пределами России — на Украине и в Казахстане. Кроме того, от детей при вскармливании заразились 22 матери.

Родители самого первого умершего ребенка, с которого началась вспышка, были обследованы в начале 1989 г. Оба оказались ВИЧ-инфицированными. Муж уже имел признаки иммунодефицита, а в сентябре 1988 г., в возрасте 29 лет, перенес опоясывающий лишай. Жена, вероятно, еще весной 1987 г. была нездорова, поскольку в ДРБ ей делали инъекции антибиотиков. Через полтора года оба умерли от СПИДа.

Дети, инфицированные в больницах юга России, на конец 1996 г.

1 Не включая первого ребенка, заразившегося от матери
2 Также как минимум 1 инфицированный ребенок был из Украины и 2 из Казахстана
Источник: справка ФНМЦ СПИД Роспотребнадзора за 1996 г., данные региональных СПИД-центров

В 2016 г. сайт Life.ru опубликовал интервью с некоторыми из тех (выросших) детей. Они входят в число самых долгоживущих людей с ВИЧ в нашей стране. По данным издания, из 74 детей, инфицированных в больницах Элисты, до наших дней дожили 28. Это значит, что за 20 лет, с 1996 по 2016 гг., умерли только трое. Те, кто продолжал принимать терапию, выросли, завели семьи и родили здоровых детей.

Что было сделано

Поговорим о том, с какого года вести отсчет проблемы ВИЧ в России. Можно встретить мнение, что начало — 1987 год, когда был обнаружен Владимир К., первый советский больной СПИДом. Другие считают, что это конец 1985 года — момент создания группы по борьбе с ВИЧ в Минздраве СССР и обнаружения ВИЧ-инфицированных иностранцев в советских городах.

Нам кажется, что точка отсчета в нашей стране та же, что и в США, — 1981 год. Тогда, 5 июня 1981 г., официальные американские власти в открытой печати сообщили о первых 5 случаях пневмоцистной пневмонии, затем, в июле, о 41 случае саркомы Капоши, а к концу года — о 270 случаях острого иммунодефицита, в том числе 121 смертельном, среди молодых американцев из группы МСМ (мужчин, практикующих секс с мужчинами).

Также в 1981 году в командировке в Конго заразился первый советский гражданин. Он, его жена и второй ребенок оставались без лечения и умерли к 1990 г. от СПИДа, инициировав в 1988 г. крупнейшую в стране вспышку внутрибольничного заражения ВИЧ с сотнями жертв.

Период с 1981 по 1984 гг. — это период бездействия советской медицины. Совершенно очевидно, что даже в 1985-88 гг., когда в стране были найдены уже сотни ВИЧ-инфицированных, информация не доводилась до широкого круга медицинских работников. Как еще можно понять историю Владимира К., у которого в 1987 г., в ведущей инфекционной клинике Москвы, диагноз саркомы Капоши и СПИДа был поставлен «по счастливой случайности», а смерть ребенка от кандидоза в 1988 г. в республиканской клинике в Элисте не вызвала даже подозрения на СПИД?

Также полное недоумение вызывает тот факт, что тестирование на ВИЧ (более 40 тысяч тестов) в первые два года проводилось среди иностранцев (особенно, африканцев), но не среди советских граждан, работавших в Африке и других странах. По-видимому, тезис о том, что у советских людей секса нет, оказался тогда определяющим.

Представьте, что такое произошло бы в наше время, например, с эпидемией вирусов Эбола или Зика. Нет, с наших сегодняшних позиций бездействие Минздрава СССР в течение 4 лет, и попытки вести борьбу с ВИЧ скрытными методами в следующие 3 года, никак нельзя назвать хорошей работой.

Начало борьбы с ВИЧ в СССР

Политика противодействия ВИЧ в СССР и России была сформирована к 1987 г. и состояла из пяти основных элементов:

1. Масштабное обследование населения и обязательное обследование доноров.
2. Эпидемиологические расследования случаев ВИЧ.
3. Введение уголовной ответственности за заражение вирусом, депортация иностранцев с ВИЧ.
4. Ликвидация очагов заражения в больницах и предупреждение передачи ВИЧ при медицинских вмешательствах (с 1989 г.).
5. Гласность (с 1989 г.).

Читателю, вероятно, будет любопытно узнать, что тестирование на ВИЧ в масштабах, сопоставимых с сегодняшними, было начато еще 30 лет назад, в конце 1987 года.

Количество тестов на ВИЧ в России, 1987-2016 гг.

Данные: ФНМЦ СПИД Роспотребнадзора

Эти действия имели определенные результаты. Благодаря тестированию доноров, России, в отличие, например, от США, удалось избежать массового инфицирования одной группы риска — больных гемофилией, которым постоянно требуются препараты крови. Кроме того, крупных вспышек в больницах, после истории с Элистой, не было зафиксировано.

Но в целом комплекс этих мер, как мы сейчас знаем, не был успешным. Тестирование на ВИЧ само по себе не защищает от заражения. Нужно проводить профилактику передачи в группах риска (среди потребителей инъекционных наркотиков, МСМ, работников коммерческого секса, заключенных и половых партнеров всех этих людей). Необходимые меры тогда не были разработаны, или заимствованы у других стран, нет их и сейчас.

Эпидемиологические расследования дали бесценную информацию о нравах и уровне медицины того времени, но они отставали, иногда на несколько лет, от реальных событий.

Ст. 115.2 УК РСФСР. Заражение ВИЧ-инфекцией
(введена 31.08.87)

Заведомое поставление другого лица в опасность заражения ВИЧ-инфекцией — наказывается лишением свободы на срок до 5 лет.

Заражение другого лица ВИЧ-инфекцией лицом, знавшим о наличии у него этой болезни, — наказывается лишением свободы на срок до 8 лет.

Введение уголовной ответственности, даже суровой, ничего не дало. В одних случаях ее было невозможно применить (например, когда оба партнера знали о ВИЧ-инфицировании одного из них, но не хотели предохраняться), если же дело и доходило до суда, обвиняемый мог отделаться условным наказанием или досрочным освобождением. В любом случае, люди не переставали заниматься сексом.

Гласность, с другой стороны, была очень важна. Когда в 1989 г. программа «Время» на центральном телевидении рассказала о трагедии в Элисте, она сделала шаг далеко вперед не только по отношению к своему, но и к нашему времени. Мы думаем, что именно широкое освещение событий в Элисте позволило избежать повторения подобных историй в медицинских учреждениях — в огромной стране, где не все было гладко. Однако этого оказалось недостаточно, чтобы остановить эпидемию.

Дальнейшее распространение ВИЧ

После ликвидации внутрибольничных очагов на юге России, вирус продолжал распространяться почти исключительно половым путем, как среди гомосексуального, так и среди гетеросексуального населения.

Выявленные случаи ВИЧ среди граждан России, 1987—95 гг.

Первый больной с диагнозом СПИД появился в СССР в 1987 году. Однако, судя по его истории болезни, описанной в журнале «Терапевтический архив», попал он в больницу еще в 1982 году. Звали пациента Владимир. Ему было 32 года. Владимир работал переводчиком в Танзании, где он вступал в интимные связи с местными жителями. По причине плохого самочувствия Владимир вынужден был вернуться на родину. Больной жаловался на слабость, жидкий стул, бессонницу и повышенную температуру тела. В ходе обследования пациенту поставили 3 диагноза: сначала дизентерия, потом брюшной тиф, а в заключении – болезнь Крона. Но лечение дало свои плоды, и в апреле 1983 года Владимира выписали.
Через 4 года он снова попал в больницу в более худшем состоянии, чем прежде. Владимир мучился от болей в животе. К тому же его беспокоили красные пятна на теле. 26 февраля 1987 года в СССР был сделан первый анализ на ВИЧ-инфекцию. Его результат поверг медиков в шок: у Владимира был СПИД. К тому времени больной успел заразить еще несколько человек. Он умер летом 1991 года.

К концу 1980-х вирус иммунодефицита человека был обнаружен не менее чем у 30 жителей СССР. Исследователи утверждают, что первыми, кто умер от вызванного ВИЧ синдрома в Советском Союзе, были африканцы - скорее всего, иностранцы приехали в страну уже инфицированными; затем болезнь стала распространяться среди населения Советского Союза. В то время заражение ВИЧ принято было связывать с употреблением инъекционных наркотиков и беспорядочными сексуальными связями, однако уже в ноябре 1988 года стало известно о внезапной вспышке заболевания среди детей в Калмыцкой АССР. Через два месяца в Элисте собралась комиссия Министерства здравоохранения РСФСР. Медики выяснили, что очагом распространения ВИЧ-инфекции стала республиканская детская больница и что в Калмыкии заражены по меньшей мере 75 детей и четыре женщины. Вскоре вспышки вируса были зафиксированы в Ростове-на-Дону, Ставрополе и Волгограде.

Согласно данным, которые приводятся в диссертации главы федерального СПИД-центра Вадима Покровского, после вспышки ВИЧ-инфекции в Элисте вторичные очаги инфекции появились в Волгограде, Ростове-на-Дону, Шахтах и Ставрополе. В Волгограде, куда отправили как минимум двух инфицированных из Элисты, по данным Покровского, были инфицированы как минимум 35 детей.

Позже главврач областного центра по борьбе со СПИДом Олег Козырев рассказывал газете «Мир новостей», что в Волгограде в конце 1980-х ВИЧ-инфекцией заразились 59 человек, из которых к 2014 году были живы 23. Местные власти выделили пострадавшим квартиры, их фамилии хранят в тайне. По информации «Московского комсомольца», после массового заражения в Волгограде к двум годам лишения свободы приговорили главврача и медсестру областной детской больницы - но в зале суда их сразу амнистировали. В Ростовской области в начале 1990-х медиков, виновных в заражении детей, осудили за халатность, приговорив к реальным срокам в колонии-поселении.

Не ссылаясь на конкретный источник информации, МК в 2002 году сообщал о 264 инфицированных детях: 73 - в Элисте, 118 - в Ростовской области, 56 - в Волгограде, 17 - в Ставрополе. В 2014 году «Мир новостей» писал о 252 инфицированных во время вспышки инфекции на юге России - на момент публикации из них были живы менее 100 человек.

Красный физраствор. Заражение

Помимо представителей Минздрава РСФСР, в состав комиссии, работавшей в начале 1989-го в Элисте, вошли сотрудники эпидемиологической службы и занимавший тогда должность заместителя начальника Главного управления карантинных инфекций Минздрава СССР Геннадий Онищенко. Эксперты сошлись во мнении, что возбудитель инфекции передавался парентеральным (инъекционным) путем. Вскоре комиссия Минздрава обнародовала результаты расследования: из-за халатности медицинского персонала, который использовал нестерильные медицинские инструменты, в том числе шприцы и катетеры, ВИЧ-инфекцией в Калмыкии были заражены в общей сложности 75 детей - от младенцев до подростков - и четыре женщины.

Вадим Покровский, сын главного эпидемиолога СССР Валентина Покровского и руководитель Центра по борьбе со СПИДом, утверждает , что ему удалось обнаружить нулевого пациента - человека, от которого в Калмыкии распространился вирус иммунодефицита. По словам ученого, это был мужчина - военный, который заразился половым путем, находясь в командировке в Африке. «Он вернулся к себе на родину в Элисту, женился. Жена, видимо, не сразу заразилась. И их первый ребенок, слава богу, оказался не заражен», - рассказывал Покровский.

К моменту рождения второго ребенка супруга военного уже стала носителем инфекции, передавшейся и младенцу. В мае 1988 года ребенок был госпитализирован в педиатрическую больницу, где умер еще до того, как врачи смогли поставить ему диагноз. Через несколько месяцев в той же больнице скончался еще один ребенок.

«Распространенность вируса иммунодефицита человека была тогда небольшая, и эпидемиологи предположили, что эти два случая не стали простым совпадением. Однако никак нельзя было понять, что их связывало. Выяснили только, что женщина и ребенок за несколько месяцев до этого одновременно лежали в больнице», - вспоминал академик Валентин Покровский. Эта зацепка, по его словам, и позволила проследить цепочку заражений.

Медики обследовали детей, прошедших через стационар больницы, и нашли еще несколько ВИЧ-позитивных пациентов. «Так стало ясно, что инфекция передавалась через шприцы, которые не обработали должным образом. Не было стерилизации, если честно. Тогда обнаружить вспышку помог случай. Не найдись в одном городе сразу двух случаев ВИЧ-инфекции и не приди в голову Вадиму (Покровскому, сыну академика - МЗ) связать смерть ребенка с заражением женщины, эта вспышка еще долго продолжала бы тлеть, нанося огромный урон», - объяснял академик.

«Представители Республиканской СЭС, проводившие проверку работы детской республиканской больницы в августе 1988 года, выявили в 13% случаев наличие крови на инструментах, используемых в больнице. По свидетельству матерей зараженных детей, персонал использовал одни и те же шприцы, предназначенные для введения одного препарата, например гентамицина, разным детям, меняя в случае инъекций только иглы (в случае введения препарата в катетер подключичной вены этот препарат вводили прямо из того же шприца без иглы)», - отмечает Вадим Покровский в своей монографии.

Очевидцы рассказывали, что перед тем, как сделать укол очередному пациенту, медики просто промывали шприцы в физиологическом растворе или в растворе гепарина . «По уверению некоторых свидетелей, такой раствор не меняли даже тогда, когда он приобретал красный цвет от попавшей туда крови», - отмечалось в исследовании.

Академик Покровский говорил, что вспышка ВИЧ в Элисте стоила ему приятельских отношений с занимавшим в те годы должность министра здравоохранения СССР Анатолием Потаповым: «Ему не хотелось признавать, что детей заразили в больнице. Местные придумывали то какую-то баранью болезнь, то еще что-то. Только через несколько лет он заметил в разговоре: "Ну не мог я как министр тогда поступить по-другому". И я его понимаю».

Согласно данным, опубликованным в «Казанском медицинском журнале», с декабря 1989-го по 1999 год в Калмыкии под наблюдением находились 62 ребенка с диагнозом ВИЧ. Все они были инфицированы, когда находились в стационаре. При этом, отмечают авторы исследования, в течение первых девяти лет умерли 24 ребенка. Вирусом заразились 12 детей в возрасте до года, средняя продолжительность жизни инфицированных младенцев составила пять лет.

Иммуноглобулин, страх и конспирология

Собственное расследование обстоятельств заражения в больнице проводили и местные врачи: по их данным, инфицированными оказались дети, которые находились либо в реанимации, либо в отделении патологии. Большинство из них получали от пяти до десяти инъекций иммуноглобулина в день. По словам медиков, во всех случаях использовался препарат из одной и той же партии.

«После того, как выявили инфекцию, один из педиатров предложил исследовать иммуноглобулин, - рассказывал заведующий отделением хирургии республиканской детской больницы Борис Сангаджиев. - Пробирки с препаратом отправили в Москву. Через неделю пришел результат - в препарате крови обнаружена ВИЧ-инфекция».

По городу поползли слухи, что люди в военной форме изымают из аптек, больниц и поликлиник Элисты ту самую «зараженную» партию иммуноглобулина.

По факту массового заражения ВИЧ генпрокуратура РСФСР возбудила уголовное дело, своих должностей лишились министр здравоохранения Калмыкии, его заместители, а также, по некоторым данным, главврач детской больницы Элисты.

«Высшая медицинская комиссия изъяла все документы, все истории болезней детей. Анализы отправили на экспертизу в ростовский Институт акушерства и педиатрии. И все материалы по этому делу пропали, - рассказывала "Московскому комсомольцу" главный врач Республиканского центра профилактики и борьбы со СПИДом в Элисте Дина Санджиева. - Никаких окончательных заключений мы не увидели. Результаты экспертиз отправили в столицу».

По словам элистинского судмедэксперта и писателя Игоря Гринькова, комиссия Минздрава РСФСР приехала из Москвы «уже с приговором»: «Перед ними не стояло проблемы разобраться в случившемся. Сработали настолько быстро, что версии наших врачей остались неуслышанными».

В 1988 году жительница Элисты Ирина Рубанова (собеседники «Медиазоны» настаивали на анонимности, поэтому их имена и фамилии изменены) училась в школе. После того, как в Калмыкии стало известно о массовом заражении ВИЧ-инфекцией, родители увезли ее в Краснодар. Рубанова вспоминает: родители зараженных никому не рассказывали, что их дети больны - «опасались, что к ним будут плохо относиться». В республике царила паника, и жители других регионов с большим подозрением относились к приезжим из Калмыкии. Автобус, на котором сестра Ирины вместе с другим детьми из Калмыцкой АССР приехала в пионерский лагерь, закидывали камнями.

«Страх был страшный в городе. Боялись ходить в баню или парикмахерскую. К врачам лишний раз не ходили. Шприцы одноразовые дошли [до Элисты] не сразу», - рассказывает супруг Рубановой Владимир. Он тоже помнит, что жителям Калмыкии «по Союзу были не рады»: узнав, что он приехал из Элисты, Владимира как-то отказались заселять в «Интурист».

Некоторые родители не признавались, что у их детей обнаружен ВИЧ, даже когда те умирали от СПИДа. «Мама знакомого ребенка, который умер, говорила, что он погиб от сердечной недостаточности, - вспоминает Ирина. - Родители, по сути, один на один остались со своей трагедией, и вообще никто об этом не распространялся впоследствии. Хотя дети ходили в те же школы и сады». По словам Рубановых, данные родителей ВИЧ-инфицированных детей засекретили; местные предоставляли им квартиры в новостройках Элисты, «даже деревенским».

Знакомые врачи Ирины до сих пор связывают распространение вируса с якобы зараженной партией иммуноглобулина. Сама Рубанова удивляется, почему использование многоразовых шприцев в остальных регионах Союза не приводило к вспышкам ВИЧ, сопоставимым по масштабам с элистинской.

Виктор Марков прожил в Элисте всю жизнь и о поразившей город болезни узнал от матери, которая работала в больнице. Он, как и Рубановы, не доверяет выводам Покровских; по его мнению, столичные ученые просто «сделали себе имя на этой трагедии».

«Неофициальных версий было множество. Та, которая существовала, но ее практически никто и никогда, естественно, не озвучивал, звучала следующим образом. Дело в том, что перед вспышкой этой самой инфекции господин Покровский - не тот, который возглавлял российский СПИД-центр, а его отец, тоже знаменитый профессор - разработал некоторую вакцину, которая применялась в медицине. Вакцина была совершенно новой, ее привезли и использовали в Элисте, и в Астрахани, в Ставрополе и Краснодарском крае, насколько я понимаю. По версии, которую рассказывают наши врачи, начали применять вот эту вакцину, и вот после этого применения у детей начали обнаруживать ВИЧ», - пересказывает догадки конспирологов Марков. По его словам, очень многие элистинцы сталкивались с тем, что к ним относились как к «вирусоносителям, с какой-то настороженностью».

По словам Виктора, сейчас события конца 1980-х почти стерлись из памяти местных жителей. «Но, я так понимаю, что большая недоговоренность с тех пор осталась, и очень многие люди, кто работал тогда, ушли из жизни и унесли с собой свои предположения, - говорит он. - Сейчас врачи не хотят поднимать эту историю, потому что она крайне неприятная, связанная с очень большими переживаниями. Врачи постарались эту историю забыть. Элиста по большому счету тоже».

«Вот твоя чашка, вот твоя ложка»

Официальную версию подтверждает рассказ Людмилы Черноусовой, прозвучавший два года назад в эфире программы «Пусть говорят». В 1988-м 10-летняя дочь Людмилы попала в больницу с переломом ноги, позже у нее нашли ВИЧ. По словам Черноусовой, девочка говорила, что в ее палате медсестра одним шприцем делала уколы нескольким пациентам; она умерла в 17 лет. Годовалый сын Очира Шовгурова был госпитализирован с ОРЗ и затем также оказался инфицирован - он прожил 11 лет. Катю Антонову, родители которой тоже появились в эфире, в 1988 году положили в клинику с диагнозом ОРВИ - через семь лет уже девятилетняя девочка умерла от СПИДа.

Родные инфицированных рассказывали о разрушенных отношениях с близкими и знакомыми - предрассудки и страх перед зараженными в больнице ВИЧ-инфекцией детьми охватили не только соседние регионы, но и саму Калмыкию. «Все родственники со стороны отца от меня постепенно отказались. Дяди и тети всегда говорили: вот твоя чашка, вот твоя ложка, не смей есть из другой посуды. Стоило мне чихнуть, и они отправляли меня домой, - рассказывала изданию Life жительница Элисты, в младенчестве заразившаяся ВИЧ. - Сначала я не понимала почему, а потом узнала о диагнозе. Я не до конца понимала, как это передается и чем грозит, но понимала - у меня что-то страшное». По словам девушки, вместе с другими больными детьми она ходила в отдельный детский сад - небольшой домик во дворе ВИЧ-центра. «Потом наш садик плавно переделали в "школу", и мы отучились там до третьего класса. Потом кто-то продолжил учиться на дому, а кого-то, меня в том числе, отправили в обычные школы», - вспоминала она.

«Мой сын был шестым, кому поставили страшный диагноз, - утверждала в разговоре с журналистами одна из элистинских матерей. - Массажистка, которая до этого регулярно приходила к нам, однажды разрыдалась: "Я не могу больше помогать вашему малышу. Мне страшно". Вскоре и соседи стали сторониться... Мне пришлось сменить место жительства».

Мария Шолдаева рассказывала, что из-за диагноза, поставленного сыну, она не могла устроиться на работу: «Меня никуда не хотели брать, даже в доярки. У меня прервался стаж, и теперь я получаю пенсию в размере 4 400 рублей. На эти деньги я не могу себя подлечить, а болячек у меня очень много». Шолдаева вспоминала, что жители поселка Олинг Яшкульского района, узнав о семье с ВИЧ-инфицированным ребенком, обещали сжечь ее заживо - чтобы их дети не играли с зараженным.

«На нас показывали пальцем. Обзывали спидоносцами. Под разными предлогами увольняли с работы. В ребятах, пострадавших по вине медиков, люди вплоть до их смерти видели угрозу. Они не искали виновных среди врачей, не обвиняли за бездействие следователей - шарахались от малышей с ВИЧ и их мам и пап. Да что говорить, если даже родственники от нас отвернулись», - рассказывал газете «Мир новостей» Александр Горобченко, потерявший 16-летнего сына, который за четыре года до этого обратился к врачу с ушибом, а после лечения в больнице узнал о ВИЧ-инфекции.

Ни виновных, ни компенсаций

В июне 2011 года родители зараженных детей объединились в инициативную группу и подали в Элистинский городской суд иски о компенсации морального ущерба. Суд тогда отложил рассмотрение дела, чтобы истцы предоставили документы о признании их потерпевшими, писала «Российская газета». По сведениям издания, к тому моменту больше половины из 74 инфицированных в Элисте детей умерли, но их родители оставались в деле в статусе свидетелей.

По словам министра здравоохранения Калмыкии Владимира Шовунова, 44 человека, инфицированных в 1988 году, по состоянию на 2011 год получали ежемесячное пособие в размере 22 844 рублей. Еще 16 семьям республиканское правительство каждый месяц выплачивало по 600 рублей на уход за больными детьми. «В прошлом году на погребение семьям 12 ВИЧ-инфицированных было выплачено по 42 тысячи рублей, в этом году - столько же получили восемь семей. Но вы поймите, что Минздравсоцразвития может платить пособия только больным детям до 18 лет, а никак не их родителям», - говорил «Российской газете» Шовунов.

После этого родители инфицированных детей обратились в Следственный комитет с требованием вернуть дело на доследование, чтобы их признали потерпевшими и они могли претендовать на компенсации. В сентябре 2011-го СК отменил постановление о прекращении уголовного дела, которое было возбуждено еще 25 января 1989 года по статьям 172 и 222 УК РСФСР (халатность и нарушение правил, установленных в целях борьбы с распространением инфекционных заболеваний). Ведомство объяснило возобновление следствия тем, что «возникла необходимость в признании потерпевшими ряда лиц».

Через месяц СК вновь вынес постановление о прекращении дела в связи с истечением сроков давности уголовного преследования. «В ходе дополнительного расследования подтверждено, что в период с ноября 1988 по март 1989 года в ходе эпидемиологического исследования было выявлено наличие 45 детей и девять взрослых, зараженных ВИЧ-инфекцией, которые находились на стационарном лечении в республиканских детской и инфекционной больницах Элисты», - сообщили в СК. Как уточняло ведомство, потерпевшими признали 74 инфицированных, а тем, кто обращался в ведомство, выдали «документы, на основании которых они смогут в полной мере реализовать свои права».

«Мы хотели услышать фамилии виновников трагедии и увидеть, как государство их накажет. А следователи поставили перед собой другую задачу - выдать потерпевшим документы и переадресовать их в суды», - считает Вера Бадмаева, чья дочь погибла в 1999 году.

За 22 года расследование приостанавливали или прекращали как минимум пять раз - либо под предлогом отсутствия события преступления, либо из-за того, что не установлены виновные в заражении. По информации «Московского комсомольца», следствие по делу о заражении ВИЧ возглавлял элистинский следователь Вячеслав Ли, который чуть позже оставил работу в прокуратуре и занялся выращиванием арбузов. «Это дело невозможно было раскрыть. Во-первых, со стороны Генпрокуратуры РСФСР постоянно шли какие-то угрозы. Никто не хотел, чтобы дело довели до конца», - говорил он. Бывший старший следователь по особо важным делам Евгений Мысловский, который некоторое время руководил следствием по делу о вспышке ВИЧ в Элисте, в эфире программы «Пусть говорят» рассказывал, что был уволен сразу после окончания расследования: «Я положил дело с обвинительным заключением на стол и в тот же день был уволен. И после меня уже не моими руками дело было прекращено - не одно, а все три дела».

В ноябре 2011 года городской суд Элисты постановил взыскать с республиканской детской больницы в пользу каждого из восьмерых истцов, чьи дети были инфицированы ВИЧ и погибли, по 100 тысяч рублей в качестве компенсации. При этом спустя три года тот же суд отказал истцам в компенсации за затягивание расследования и отсутствие привлеченных к ответственности.

Родители пострадавших, требовавшие по 5 млн рублей, остались недовольны решением суда. «Сто тысяч за убитого ребенка - это издевательство», - сказал Очир Шовгуров.

При рассмотрении жалобы на сумму компенсаций Верховный суд Калмыкии увеличил выплаты до 300 тысяч рублей. Как писала газета «Мир новостей», республиканская детская больница просила отменить это решение, настаивая, что «вина ее сотрудников не доказана и выплата 2,5 млн рублей пострадавшим грозит медучреждению разорением».

В феврале 2012 года Шовгуров подал в ЕСПЧ жалобу на неэффективное расследование и несправедливую, по его мнению, сумму компенсации. «Наше заявление приняли в Европейском суде по правам человека. Сейчас готовим коллективное обращение к президенту России Владимиру Путину. Все спрашивают: почему вы раньше молчали? Раньше мы лечили и хоронили детей», - объяснял Шовгуров.

Однако в августе 2015 года Европейский суд отказался рассматривать жалобу: основные следственные действия были проведены еще до ратификации Европейской конвенции по защите прав человека российскими властями, а значит, дело выходит за рамки юрисдикции ЕСПЧ, рассудили в Страсбурге.

Тайну массовых заражений детей смертельным вирусом скрывали 13 лет

СПИД появился в Советском Союзе в начале 1986 года. Однако этот факт не стал достоянием гласности. Министерство здравоохранения тщательно скрыло подобное обстоятельство. С известного переводчика по имени Владимир, который привез инфекцию из одной африканской страны, взяли подписку о неразглашении его же тайны в обмен на доброкачественное лечение. Но, несмотря на предупреждения врачей, он все-таки успел заразить порядка тридцати человек путем половой близости. И уже такую информацию утаить не удалось. Средства массовой информации оповестили советский народ о появлении СПИДа в нашей стране.
Спустя неделю в телевизионной программе “Время” министр здравоохранения РСФСР выступил с докладом. “В Америке СПИД бушует с 1981 года, это западная болезнь. У нас нет базы для распространения этой инфекции, так как в России нет наркомании и проституции...” Тем самым удалось успокоить взволнованного обывателя.
ВИЧ-инфицированных больных постарались изолировать от общества. Принудительно отправили на лечение в одну из столичных клиник.
Затишье длилось год...
В 1988 году неожиданно выявили еще два случая заражения. На этот раз дело происходило в Элисте. Женщина с ребенком поступили в республиканскую детскую больницу с ВИЧ-инфекцией. А спустя месяц в этой же больнице ВИЧ обнаружили еще у семидесяти детей.
Сначала ученые-медики всячески пытались опровергнуть, что выявленная болезнь - СПИД. Взяли сыворотку крови у детей. И даже после этого в один голос утверждали, что в Калмыкии одни дети заразились некой болезнью овец, на других навеяло ветром из Чернобыля. Тогда сыворотку крови отправили на анализы в Швецию и Америку. ВИЧ подтвердили. Но несмотря на это, многие руководители Министерства здравоохранения долго говорили, что в России нет и не может быть СПИДа.

Дело калмыцких врачей

ВИЧ-инфекцию элистинские медики выявили в ноябре 1988 года. Тогда как заражение произошло в мае. Комиссия из Министерства здравоохранения РСФСР и эпидслужбы СССР собрались в Калмыкии в январе следующего года. Врачей в одночасье окрестили “убийцами”. Генпрокуратура РСФСР завела уголовное дело. Тут же сняли министра здравоохранения Республики Калмыкия и всех его заместителей. Без работы остались и врачи детской республиканской больницы.
- Высшая медицинская комиссия изъяла все документы, все истории болезней детей. Анализы отправили на экспертизу в ростовский Институт акушерства и педиатрии. И все материалы по этому делу пропали, - рассказывает главврач Республиканского центра профилактики и борьбы со СПИДом в городе Элиста Дина Санджиева. - Никаких окончательных заключений мы не увидели. Результаты экспертиз отправили в столицу.
До суда дело тоже не дошло. Следствие завершилось на начальном этапе. “Дело было прекращено в связи с отсутствием состава преступления”, - сообщили нам в следственном управлении прокуратуры Республики Калмыкия. Даже официальная версия вопроса: как же проник СПИД в больницу? - так и не дала ответа. Одни утверждали, что в больницу попал ребенок, зараженный от матери или донора. Другие, что в больнице могли делать “левые” уколы гомосексуалистам, проституткам и людям, стесняющимся лечиться от венерических заболеваний.
Зато версия заражения детей была окончательной и бесповоротной - все малыши заражены в больнице по халатности медсестер через иглы, которые не подверглись стерилизации. Однако проверить и тем более доказать сей факт оказалось невозможно. Ведь с момента заражения ВИЧ-инфекцией и до ее выявления прошло больше полугода. Хотя местная администрация все-таки обратилась на дезинфекционную станцию, куда после каждого укола сдавались использованные шприцы. Шприцев, которыми делали уколы, оказалось в два раза меньше, чем положено. Больше сомнений не оставалось - одним шприцем делали две инъекции. Почему-то никто тогда не вспомнил, что одноразовые шприцы в СССР появились только в 1989 году. Кстати, в плохой подготовке медицинского штата элистинской больницы тоже никто не сомневался. Тринадцать лет назад профессиональный уровень медицинских работников провинции всегда ставили под сомнение.
- Комиссия из Минздрава РСФСР приехала к нам уже с приговором. Перед ними не стояло проблемы разобраться в случившемся. Сработали настолько быстро, что версии наших врачей остались неуслышанными, - говорит заместитель министра здравоохранения Республики Калмыкия Игорь Гриньков. - Скорее всего Правительству Советского Союза надо было смыть позор с отечественной медицины, ему было наплевать, что под обвинение попадал калмыцкий народ.
Тогда же ВИЧ-инфицированные дети стали появляться и в других южных городах. “Ничего удивительного нет, ведь из Элисты тяжелобольных детей отправляли в большие города”, - объяснили тогда чиновники Минздрава РСФСР. Эти же люди продолжали формировать общественное мнение. В СМИ стали появляться публикации, что СПИД в СССР начался с Калмыкии, по цепочке перешел в Астрахань, Волгоград, Набережные Челны и на Дальний Восток. В столичных газетах подробно описывались случаи, когда калмыцкий инфицированный ребенок, оказавшись в том или ином городе и подхватив какую-либо болезнь, был госпитализирован в местную больницу, где и заразил других детей.
В свою очередь, медперсонал элистинской детской больницы пытался опротестовать вынесенный им приговор. Их версия оказалась самой убедительной и правдоподобной. Но, увы, она могла нанести сильный удар по престижу советского государства. Ситуация грозила скандалом мирового уровня...

На элистинских детях испытывали опасный препарат крови?

После выявления у больных детей ВИЧ-инфекции элистинские врачи успели сопоставить истории болезни зараженных детей. Инфицированными оказались малыши с наиболее тяжелыми заболеваниями в возрасте до трех лет, которые находились либо в реанимации, либо проходили лечение в отделениях патологии. Именно такие дети нуждались в иммуноглобулине для поддержания иммунитета. Большинство из них получали от пяти до десяти инъекций в день. Также удалось выявить номер препарата. Перед тем как вводить иммуноглобулин, в медицинской карте ребенка обязательно регистрируют номер партии. У всех зараженных детей номера совпадали...
Что это был за препарат? Как он попал в Элисту? Надо было срочно установить завод-производитель. Этим и занялись местные врачи.
В начале мая 1988 года из Ростовского института бацилл и сыворотки в Элисту была доставлена новая партия иммуностимулирующих препаратов крови. Экспериментальная партия этого лекарства поступила с Северного Кавказа. Несмотря на то что в 1987 году в Советском Союзе был принят закон о строгом исследовании на ВИЧ не только доноров, но и любых препаратов крови, поступающих в медицинские учреждения, не все станции переливания крови могли выполнить это указание. Единственная спецлаборатория с новейшими препаратами и реактивами по выявлению ВИЧ-инфекции находилась в Москве.
- После того как выявили инфекцию, один из педиатров предложил исследовать иммуноглобулин, - вспоминает заведующий отделения хирургии республиканской детской больницы Борис Сангажиев. - Пробирки с препаратом отправили в Москву. Через неделю пришел результат - в препарате крови обнаружена ВИЧ-инфекция...
Для подтверждения этой версии требовалась повторная проверка. Вторичный анализ получить не удалось. За несколько дней до этого, по приказу руководства санэпидемслужбы, были уничтожены все ампулы сомнительного иммуноглобулина.
- Они изъяли эту партию из всех аптек, больниц, поликлиник Ростова, Элисты, Волгограда, Астрахани и Ставрополя, - вспоминают врачи. - Мы наблюдали, как люди в военной форме собственноручно разбивали колбы и сжигали содержимое.
Реакция со стороны Минздрава РСФСР вызвала удивление со стороны матерей, чьи дети были заражены. Зачем уничтожать нормальный дефицитный препарат крови, если еще не истек срок годности?
- Это не случайное заражение, - уверены ростовчане. - Все это напоминало диверсию. Среди наших матерей есть такие, которые считают, что на детях проводили испытания. Тогда нас сразу предупредили: если мы не согласимся с официальной версией - шприцевым заражением, наши семьи лишатся денежной дотации.
Так оно и получилось. Все семьи из южных городов, где выявили заражение, сегодня получают приличные пособия и добротное лечение. Все, кроме ростовских детей, чьи родители до сих пор пытаются отстоять свою версию.

“Здесь живет СПИД”

В этом году Ване стукнет тринадцать. Его заразили в реанимации республиканской детской элистинской больницы спустя неделю после появления на свет. Он знает, что болен СПИДом...
- СПИД - это когда мы с бабушкой выходим во двор, все смотрят в нашу сторону и говорят: “У него СПИД”. Тогда остальных детей уводят домой. И я всегда гуляю один, - совершенно спокойно объясняет он. - Со мной почему-то никто не хочет играть и дружить. Это потому, что я какой-то особенный...
В 1989 году в Советском Союзе появилось понятие “спидофобия”. Люди с ВИЧ и их близкие оказывались в кольце отчуждения и злобы. Эти больные вызывали у окружающих страх и ненависть, о жалости никто не говорил. От таких семей шарахались в очередях, люди на улице показывали пальцем и переходили на другую сторону. “Здесь живет СПИД” - такая надпись была на каждой квартире, где жили инфицированные дети. Неудивительно, ведь западную эпидемию трактовали следующим образом: “СПИД - смертельная болезнь, передается воздушно-капельным путем, зараженные погибают в течение года”.
- Мой сын был шестым, кому поставили страшный диагноз, - рассказывает одна из матерей. - Массажистка, которая до этого регулярно приходила к нам, однажды разрыдалась: “Я не могу больше помогать вашему малышу. Мне страшно”. Вскоре и соседи стали сторониться... Мне пришлось сменить место жительства.
Ни о какой конфиденциальности и врачебной этике не могло быть и речи. Сотрудники санэпидемстанции ходили по квартирам больных, опрашивали соседей, родственников, друзей этих семей, вызывали всех на принудительное медицинское обследование. В результате друзья становились врагами, соседи меняли квартиры, родные открещивались от родства. Практически все мужья оставили свои семьи, во всем обвинив жен.
- У моего мужа сейчас другая семья, там родился здоровый ребенок, о своем первом сыне он никому не рассказывает, - делится с нами одна из матерей.
Дискриминация по отношению к инфицированным детям распространилась по всему Союзу. Их не брали в детский сад, не принимали в школы, не обследовали в общих клиниках. Учителя одной ростовской школы однажды сжалились над инфицированным учеником, собрали деньги и сшили ему прозрачный колпак, чтобы накрывать его во время занятий.
В связи с такой обостренной ситуацией в стране родители старались скрывать диагноз не только от посторонних людей и родственников, но даже от собственного ребенка.
Витю заразили в 14 лет во время операции на почках. Ежегодно он проходил курс терапии в Республиканской клинической инфекционной больнице в поселке Усть-Ижора под Санкт-Петербургом.
- Он лежал в одной палате с ВИЧ-инфицированными, но не знал, что у него аналогичный диагноз, - рассказывает главный врач больницы Евгений Воронин. - Мать всегда находилась рядом, и только один раз она оставила его одного на неделю. И его соседи по палате объяснили: “Ты у врачей можешь просить все что угодно, они обязаны обеспечить тебя любыми лекарствами, ведь они перед тобой виноваты - они заразили тебя”, - объяснили ему тогда.
У мальчика случился шок. Он не вставал с кровати целую неделю. Отказывался от еды, не мог разговаривать. Спустя полгода он выбросился из окна десятого этажа.
Таких историй сотни. Одна страшнее другой. На центральном ростовском кладбище целый ряд маленьких могилок. Здесь лежат дети, которые умирали один за другим на протяжении года. У каждого из них история болезни начиналась со слов: “...был инфицирован в возрасте трех недель (года и т.д.)”.
Передо мной могилка с чуть покосившимся надгробным камнем. На нем гвоздем выцарапано “Здесь лежит спидоносец”. Видимо, кто-то знал, что здесь похоронен ребенок, погибший от СПИДа.
- Его бабушка умерла через месяц после смерти внука, - останавливается рядом женщина. - Родители, узнав о диагнозе сына, отказались от него. Поэтому она стала воспитывать мальчика сама. У нее было больное сердце, требовалась срочная операция, но она не могла оставить больного внука - с ним никто не соглашался сидеть. Да и со старушкой перестали общаться. Вдвоем они прожили два года. После похорон ребенка старушку больше никто не видел. Она умерла тихо. В собственной квартире. Ее даже хоронить было некому. В результате бабушку забрала труповозка. Покойницу кремировали в морге. Никто из родственников так и не пришел попрощаться с ней.

“Это не лечит время”

В январе 1989 года Генеральной прокуратурой РСФСР было возбуждено уголовное дело в отношении медицинских сотрудников пяти южных городов. Но только в Волгограде дело дошло до суда. Главного врача и медсестру областной детской больницы приговорили к двум годам лишения свободы. И тут же, в зале суда, амнистировали. В остальных городах уголовное дело осталось на уровне следствия. По законам юриспруденции требуется конкретный обвиняемый. Такого человека не было. Правда, многие понесли административное наказание. Уволили и исключили из партии всех главврачей и некоторых медсестер тех больниц, где находились зараженные дети. Но больше всех досталось врачам из Калмыкии. Именно их решили сделать крайними.
- То, что произошло в элистинской республиканской больнице, - не случайность. Там господствовала антисанитария, в подвалах бегали крысы, в палатах - тараканы... Бичом больницы был сальмонеллез, - так объяснял свою позицию один из чиновников Министерства здравоохранения СССР. - И конечно, сказалось наплевательское отношение к работе. В ходе проверки было выявлено, что медперсонал по своей лени не дезинфицировал шприцы.
...С виновниками этой трагедии мы встретились в той же детской республиканской больнице. Медперсонал не изменился. Вот только главврач сейчас другой. Василия Бадма-Халгаева назначили спустя год после случившегося.
- Это тот случай, когда время не лечит, - говорит бывший главный врач больницы Эльмира Манджиева. - Даже сегодня я не могу спокойно вспоминать об этом. Два года нас таскали по судам, обвиняли в халатности. На моей двери тогда постоянно красовалась надпись “убийца”. А еще нас часто спрашивают: не стыдно ли нам? Признаюсь, стыдно! Стыдно, что с нашим мнением никто не захотел считаться, стыдно до сих пор оставаться “врачами-убийцами”...
Тогда, в 1989 году, врачи боялись выходить из дому. Одну медсестру из Ставрополя разъяренные жители города избили до полусмерти, после чего она на всю жизнь осталась инвалидом. Элистинские врачи не могли доехать до соседних городов. Автобусы с медиками, которые следовали в Ростов на следствие, неизвестные люди останавливали на полпути и забрасывали камнями.
Около полугода детская больница пустовала. Родители боялись туда приводить своих детей. И только когда в Элисте скончались несколько детей от обыкновенного гриппа, родители обратились к врачам, тем самым, которых обвинили в убийстве сотни детей.

Как умирали 12-летние старички

В кавказских семьях к мальчикам отношение особое. Неудивительно, что Таня Маргонян так мечтала о сыне. Джонни родился третьим. Родители не могли нарадоваться на долгожданного, но, к сожалению, позднего ребенка. Слабенький мальчик еще находился в реанимации, когда отец всю комнату завалил дорогими игрушками. Его выписали через месяц - 13 июня 1988 года.
А через два месяца Джонни опять оказался в больнице. Диагноз - “отек легких”. Через месяц последовал еще один диагноз. Потом еще... А в декабре 1988 года у Джонни взяли анализы на ВИЧ. Результат оказался положительным.
Все это время Джонни забирали домой только на выходные. И однажды врач вынес приговор.
- Сегодня мы выписываем Джонни, - сказал он его отцу. - Мой вам совет, не продлевайте его мучения, не кормите его, поите только соками, дайте ему умереть спокойно. Ждать осталось немного... Несколько часов...
Фанатичная любовь матери не дала в тот день умереть сыну. Когда Джонни перестал дышать, Татьяна стала что есть силы давить на грудь, восстанавливать дыхание. Она завела ему сердце.
Через неделю ситуация повторилась...
Татьяна возвращала мальчика к жизни три раза...
- Я не мог ничего поделать, она не отходила от него ни на шаг, в последние дни Джонни не мог есть, плакать, он лежал и смотрел в одну точку, точно парализованный. Создавалось ощущение, что дитя уже не живет, - вспоминает отец умершего мальчика.
Похоронив Джонни, она решилась родить еще одного ребенка. Кесарево сечение назначили на 15 мая. На шестнадцатое число приходился день рождения погибшего Джонни. Беременность протекала нормально. Противопоказаний к кесареву не было. Наркоз дали правильно. Врачи недоумевали: почему эта абсолютно здоровая женщина не проснулась?
- Мы свято верим, что она ушла к Джонни, - говорят подруги. - Когда она его хоронила, тут же заказала себе надгробный камень.
А мальчик, рожденный вслед за умершим Джонни, вырос. Его тоже назвали Джонни. Отец говорит, что он очень похож на своего брата. Те же кудрявые волосы и черные глаза...
...Инфекционная волгоградская больница. Передо мной сидит девочка лет шести. Обыкновенная на первый взгляд девочка. Только вот цвет лица у нее с серым оттенком и четко выраженные круги под глазами, а еще она очень худенькая...
- Наши дети никогда не поправляются, они только худеют с каждым днем, высыхают изнутри, - шепчет мне ее мама. - У дочери серьезные проблемы с печенью, поджелудочной, почками, а недавно выявили малокровие.
Девочка не обращает на нас внимания. Она рассматривает плюшевого чебурашку, подаренного ей мальчиком из соседней палаты. На тот момент я еще не знала, что этому ребенку уже вынесли приговор - два месяца жизни.
В этой ситуации врачи могут спрогнозировать практически точную дату смерти.
- Есть показатели иммунитета, видна клиническая картина определенного заболевания, также мы можем определить количество вируса в крови, - объясняет главный врач больницы №7.
Если ребенку осталось жить меньше двух месяцев, его досрочно выписывают. В этом случае мама старается сдержать слезы. Она лишь улыбнется малышу и скажет: “Все нормально. Собирайся домой”. И наедине с этой болью проведет целый месяц. Слезы будут потом. А оставшееся время ребенок должен прожить, как и раньше, - верить, что он бессмертен.
Каждый из этих детей умирал страшно. Так страшно, что нет слов описать эти муки. В первую очередь погибали дети, которые были заражены в реанимации, так как вирус попадал в катетер и сразу же в кровоток. Такие дети погибали в течение трех лет.
Тем детям, которым удалось продержаться эти 13 лет, превратились в старичков, измученных постоянными болями, уставших от больниц, капельниц и уколов. В свои 10-12 лет они смотрят на мир слишком взрослыми глазами. А еще они ждут смерти. Но умирают, так и не поняв, что же с ними сделали.
- Чем больше живут наши дети, тем страшнее нам ходить к врачу. Сколько еще осталось? - спрашиваем мы. Он же здоров, я вижу! Он же такой, как все дети, а врач говорит: не больше двух лет. И ты живешь эти два года. Потом говорит: еще два-три. И так несколько раз. Они внешне здоровые, а внутри - труха. Износились наши дети. Здоровые дети в 15 лет только жить начинают, а для наших уже двери жизни захлопываются. Что нас ждет? Мы и так потеряли все. Ребенка похороним - вообще ничего не останется.
На удивление многих врачей, инфицированные дети очень сильны духом. Когда одному мальчику мама рассказала о его болезни, он лишь улыбнулся: “Мама, я все давно знаю. Обещай мне: когда я умру, ты не будешь плакать”.
Большинство детей мужественно переносят этот недуг. Дети при любых обстоятельствах остаются детьми и живут одним днем. Единственное, что они не могут понять, - почему у них так мало друзей.
- Наших детей боятся, с ними никто не дружит, хотя это мы должны бояться других малышей, - говорят родители. - Мой ребенок чихнет - ничего не случится. А если на него чихнут - я его до дома не довезу.
С каждым днем здоровье таких детей становится все хуже и хуже. Несмотря на это, все родители надеются на чудо. Тем более перед глазами есть пример одной ВИЧ-инфицированной пары, у которых родился здоровый ребенок. Нам удалось встретиться с этой девушкой. Более грустных и замученных глаз мне не приходилось видеть.
- Меня инфицировали в десять лет, моего мужа - чуть раньше. Когда нам исполнилось восемнадцать, мы с Геной поженились, через год родили ребенка (97 процентов рожают здоровых детей. - И.Б.), - рассказывает Ольга. - Все было хорошо, пока не пришлось обращаться в разные инстанции, чтобы получить жилье. Естественно, приходилось говорить о диагнозе...
“Надо было заранее предупреждать, что у вас ВИЧ, мы бы респираторы приготовили”, - слышали они со всех сторон. И так продолжалось из месяца в месяц. Геннадию хватило несколько встреч с чиновниками, чтобы болезнь начала прогрессировать. Он умер в прошлом году.
- С тех пор я перестала бороться за выживание и практически не выхожу на улицу. Я жалею, что родила ребенка, ведь я не смогу обеспечить ему будущее. Я очень устала выдерживать такие нагрузки, - вздыхает Ольга.
За 13 лет из 270 зараженных детей осталось 112. Дети умирали один за другим. В детской инфекционной больнице умер двухлетний Вовочка. На следующий день скончалась его подружка. За несколько минут до смерти она вдруг вцепилась в мамину руку и прокричала: “Мама, в конце коридора Вова стоит, он зовет меня”. Видимо, здесь есть что-то потустороннее, но ВСЕ дети, которые умирали от СПИДа, видели перед смертью тех, кто ушел до них.

В мае 1988 года в южных городах России были заражены 264 ребенка. В Элисте - 73 ребенка, в живых на сегодня осталось - 42. В Ростовской области - 118 детей (55), в Волгограде - 56 детей (29), в Ставрополе - 17 детей (11).
От недалеких обывателей до сих пор можно услышать: “В мире СПИД начался от африканцев, которые заразились от обезьян, а в Советском Союзе - от калмыков”.
Руководил следственным делом Вячеслав Ли. Именно он хотел помочь калмыцким врачам. Тогда же были созданы группы медиков, которые пытались самостоятельно проводить расследование.
- Это дело невозможно было раскрыть, - поделился он с нами. - Во-первых, со стороны Генпрокуратуры РСФСР постоянно шли какие-то угрозы. Никто не хотел, чтобы дело довели до конца. В Ростове местный руководитель от Минздрава нанял группу зависимых экспертов за некую сумму. Во-вторых, на каждую зараженную семью составлялась характеристика. Просмотрев их, я ужаснулся - все инфицированные дети оказались из неблагополучных семей. Защищать такие семьи было бесполезно.
После этого неудачного дела Ли оставил прокуратуру. Продал квартиру и уехал в поселок Тахта Ставропольского края. Выстроил в степи дом и занялся выращиванием арбузов. А ведь в Элисте он был лучшим следователем.

Впервые сообщения о новом страшном заболевании СПИДе появились в 1981 году в США. Однако в СССР подобный диагноз был поставлен больному только в 1987 году. Но и он, как оказалось, мог быть не первым.

СПИД в СССР

Поначалу СПИД в СССР считали исключительно западным заболеванием, который славился процветающей проституцией и наркоманией. В связи с тем, что официально в Советском Союзе не было ни того, ни другого, нашим согражданам не о чем было волноваться. Несмотря на заверения специалистов, к 1988 году в СССР уже было зафиксировано более 30 случаев СПИДа.

В последующие годы эта цифра неуклонно росла. Так, согласно статистике, в 1995 году было зарегистрировано 203 больных СПИДом, в 1996 - более 1,5 тысяч, в 1997-98 годах - около 8 тысяч, в 1999 году - около 20 тысяч.

Первый диагноз

Первый больной с диагнозом СПИД появился в СССР в 1987 году. Однако, судя по его истории болезни, описанной в журнале «Терапевтический архив», попал он в больницу еще в 1982 году. Звали пациента Владимир. Ему было 32 года. Владимир работал переводчиком в Танзании, где он вступал в интимные связи с местными жителями. По причине плохого самочувствия Владимир вынужден был вернуться на родину. Больной жаловался на слабость, жидкий стул, бессонницу и повышенную температуру тела. В ходе обследования пациенту поставили 3 диагноза: сначала дизентерия, потом брюшной тиф, а в заключении - болезнь Крона. Но лечение дало свои плоды, и в апреле 1983 года Владимира выписали.

Через 4 года он снова попал в больницу в более худшем состоянии, чем прежде. Владимир мучился от болей в животе. К тому же его беспокоили красные пятна на теле. 26 февраля 1987 года в СССР был сделан первый анализ на ВИЧ-инфекцию. Его результат поверг медиков в шок: у Владимира был СПИД. К тому времени больной успел заразить еще несколько человек. Он умер летом 1991 года.

Посмертное первенство

В связи с протяженностью инкубационного периода СПИДа некоторые специалисты все же отдают первенство другой пациентке - Ольге, которая в 1976 году прибыла из Магадана в Ленинград для того, чтобы поступить в институт. Экзамены Ольга провалила, но домой не вернулась. С 1979 года она регулярно вступала в половые связи с иностранцами, проживавшими в гостинице «Москва», что подтверждается милицейскими протоколами о ее задержании и непристойном поведении.

С жалобами на различные недомогания Ольга начала обращаться к врачам с 1985 года. В августе 1988 года ее состояние ухудшилось. К тому моменту она похудела на 12 килограмм. В том же году пациентка скончалась от пневмонии. При вскрытии выяснилось, что лимфоузлы у Ольги разрушены почти полностью, а ткани легких, почек и печени поражены и сильно истощены. Только после смерти по результатам анализа крови трупа у больной был выявлен СПИД.