Значение «здравый смысл. Здравомыслие
Люк де Клапье Вовенарг
Здравомыслие является неоспоримым преимуществом человека перед другими животными, и если вы, уважаемые читатели, будете его в себе развивать, а его нужно развивать, то оно даст вам преимущество и над другими людьми. Именно обладание здравым смыслом делает нас разумными существами, способными принимать наиболее адекватные решения в различных ситуациях. Что такое здравомыслие? Умение мыслить ясно, четко, адекватно обстоятельствам, а также способность здраво и толково рассуждать – это и есть здравомыслие, здравый смысл, благодаря которому мы, люди, способны ориентироваться в окружающей среде, правильно оценивать различные жизненные ситуации и принимать разумные решения. Помимо этого, здравомыслие – это способность мыслить, опираясь на свой практический жизненный опыт, а также на общепринятые морально-нравственные принципы. Это позволяет человеку, с одной стороны, поступать в соответствии со своими собственными интересами, которые он очень хорошо понимает, а с другой, учитывать интересы и мнение других людей, чтобы без необходимости не конфликтовать с ними.
Тем не менее, одного только здравого смысла человеку недостаточно для того, чтобы подняться до уровня научного и философского понимания окружающей его действительности. Но при этом, здравомыслие позволяет людям достаточно адекватно и практично воспринимать реальность, сбрасывать различные пропагандистские штампы и противостоять всевозможным надуманным идеологическим схемам. А таковых в нашей жизни, к сожалению, немало. Поэтому без здравого смысла очень легко запутаться в том, что такое хорошо и что такое плохо. Благодаря здравомыслию мы можем вполне удовлетворительно разобраться во множестве жизненных ситуаций, не обладая целостными знаниями о действительности и таким образом избежать очевидных и совершенно ненужных нам ошибок. Давайте посмотрим, что еще может нам дать здравый смысл, как он в нас проявляется и как его в себе развить.
Проявление здравомыслия
Первым делом стоит сказать, что здравомыслие проявляется по-разному. Совсем необязательно, что здравомыслящий человек всегда будет вести себя очень логично, и следовательно, весьма предсказуемо. Мы с вами живем в таком мире, в котором логика некоторых людей не всегда выглядит, скажем так логичной, но при этом, она может быть весьма эффективной. Иной раз, поведение и мысли человека кажутся абсолютно нелогичными и абсурдными, не способными привести его к чему-то хорошему. Однако потом выясняется, что этот человек видел гораздо дальше остальных, он мыслил более масштабно и дальновидно, учитывая массу деталей, просчитывая различные последствия своих поступков и решений. И в итоге, он пришел к тому, чего на самом деле хотел, принимая различные решения, делая различные ходы, которые другим не казались правильными и логичными. Другими словами, то, что вначале кажется абсурдным и нелогичным, со временем может оказаться вполне разумным и правильным. И здравомыслие в таком случае проявляется в способности человека мыслить далеко наперед.
Главная, с моей точки зрения задача здравомыслящего человека – это умело использовать имеющиеся у него знания, причем те знания, в достоверности которых он больше всего уверен. Природа нас всех наградила способностью мыслить, то есть, перерабатывать имеющуюся у нас информацию и генерировать новую. Вопрос лишь в том, на какие знания мы опираемся, когда пытаемся что-то понять и что-то выяснить. А полностью уверенными мы можем быть только в тех знаниях, которые мы проверили своим собственным опытом. Да и то, правильные выводы из своего опыта могут делать не все. Тем не менее, именно личный опыт дает человеку отличную базу проверенных знаний, с помощью которых он может, во-первых, проверять знания из других источников, а во-вторых, использовать их для построения логической структуры мира, чтобы таким образом догадываться о том, что и как в нем может быть устроено. Наш опыт – это фундамент нашего здравомыслия. Вот почему я раньше работал с людьми бесплатно, до того момента, пока обо мне не узнало достаточно много людей и помогать им всем на безвозмездной основе я просто физически уже не мог. Вот почему я брался и берусь за решение самых разных проблем, которые, пусть и косвенно, но все же входят в сферу моей компетенции. И многие из них я успешно решаю. Опыт – вот что мне нужно. Большинство людей обычно все меряют деньгами, и предпочитают работать преимущественно ради денег. И лишь немногие могут что-то делать, выполнять какую-то работу, ради того, чтобы чему-то научиться и получить бесценный опыт.
Поэтому чем наш опыт богаче – тем прочнее основа нашего здравомыслия, тем больше у нас возможностей решать самые разные задачи более эффективно. А чужой опыт, в виде знаний, в виде информации, которую мы можем получить из самых разных источников, конечно, будет намного богаче, но без проверки его здравым смыслом, без его тщательного анализа, он не более чем мусор. Потому что сами знаете, мы живем в таком мире, в котором очень много неправды, заблуждений и просто некачественной информации. Быть уверенным в такой информации нельзя, а просто верить во что-то, что невозможно проверить и доказать – не самое лучшее решение для здравомыслящего человека. Ведь не секрет, что даже научные статьи, написанные авторитетными авторами, могут оказаться не только ошибочными, с точки зрения тех выводов, которые в них сделаны, но и намеренно лживыми. О том, почему такое происходит, почему наука не всегда служит истине, мы поговорим с вами в других статьях. А пока, просто возьмем для себя на заметку, что никакой информации полностью доверять нельзя. Так чему же или кому же нам тогда доверять в этом мире? Ответ прост – своему собственному опыту. От него нужно отталкиваться, при анализе различной информации, которую вы получаете из внешнего мира. Это ведь тоже, согласитесь, здравый смысл – никому и ничему не доверять, кроме себя. Ведь здраво мыслить, значит мыслить в том числе и критически.
Помимо критического мышления, здравый смысл идеально сочетает в себе логику и интуицию, когда в одном случае, мы можем спокойно изучать причинно-следственные связи и приходить к определенным умозаключениям, а в другом, обращать внимание на свои эмоции и чувства из которых вытекает интуиция, являющаяся стартовой площадкой для любого логического шага. Ведь наше мышление питается интуицией, а интуиция вытекает из эмоций, которые в свою очередь являются реакцией на внешние или внутренние раздражители. Таким образом, здравомыслящий человек должен уметь, прежде всего, прислушиваться к себе, чтобы понимать, какие внешние и внутренние факторы определяют его эмоциональное состояние и как следствие, его мышление. Ведь как мы знаем, человека очень легко переключить с одного вопроса на другой, с одной темы на другую и таким образом можно управлять его мышлением. И делается это с помощью эмоций, которые направляют логику в том или ином направлении. Если вы будете думать о том, о чем вас побудили думать, а не о том, о чем вам нужно думать, учитывая вашу ситуацию, то кто же в таком случае будет управлять вашим мышлением? Очевидно, что не вы. Так вот, используйте свой здравый смысл, для определения того, чем будет занята ваша голова сегодня, сейчас, завтра, послезавтра. И не позволяйте другим людям и обстоятельствам, через эмоции управлять вашим мышлением. Сами пробуждайте в себе нужные эмоции, посредством погружения себя в соответствующую информационную среду, либо в спокойную, либо в ту, которая вам в данный момент нужна, а затем начните прислушиваться к своей интуиции, которая подскажем вам – в каком направлении нужно мыслить. Я так часто делаю, когда мне необходимо разобраться в какой-нибудь непростой задаче, а нужной мне информации при этом недостаточно, или она слишком противоречивая. И должен сказать, что часто интуиция меня не подводит. По крайней мере, она помогает мне думать, искать разные решения, в том числе и новые, а не двигаться по заранее кем-то предусмотренной для таких случаев колее. Так что я считаю – действовать не по шаблону, не по заранее кем-то заготовленной схеме, когда этого не нужно делать – это проявление здравого смысла. И прислушиваться к своей интуиции – это тоже проявление здравомыслия.
В жизни существует масса примеров того, как здравый смысл помогает людям принимать правильные решения. Вот очень хороший пример – допустим, кто-то предлагает вам что-то хорошее, выгодное, что вам нужно, что вы хотите, в чем вы нуждаетесь. И какое желание в этот момент у вас возникает? Принять это что-то хорошее, согласиться с этим человеком, пойти ему навстречу, начать сотрудничать с ним и так далее, правильно? И вроде бы все логично – вам предлагают что-то хорошее, вам предлагают выгоду – вы от нее не отказываетесь, а принимаете. Ибо зачем отказываться от того, что принесет вам пользу. Но вот тут-то и вступает в действие здравый смысл, который заставляет нас задаться простым и естественным вопросом – а зачем это нужно другому человеку? Зачем ему что-то хорошее и выгодное нам предлагать, какой у него в этом интерес? Что, просто так что ли он это делает? Такого не бывает. Нет, о том, что в этом мире есть добрые люди, мы все конечно знаем. Мы даже могли ни раз встречать таких людей в своей жизни и сами можем такими людьми быть. И тем не менее, мы ведь знаем и о том, что человек существо эгоистичное, хитрое, склонное к манипуляциям людьми и обману ради собственной выгоды. Это одна из сторон нашей натуры. А раз так, тогда откуда нам знать, что это, якобы выгодное для нас предложение, которое другой человек нам делает, действительно может оказаться для нас хотя бы более или менее полезным? Откуда нам знать, что нас не заманивают в мышеловку сыром? Ведь безоглядно доверять другим людям – это безрассудство. Вот здравомыслие позволяет нам, уж если не в полной мере задуматься над подобными предложениями, то хотя бы почувствовать что-то неладное, что-то, не совсем логичное. Точнее, оно позволяет человеку прислушаться к своей интуиции и затем уже подумать над теми сомнениями, которые она в нем вызывает. Ведь сколько людей обманывали и обманывают с помощью заманчивых предложений, которые им делают всевозможные мошенники. А ведь если прислушиваться к здравому смыслу каждый раз, когда кто-то пытается вас чем-то хорошим и выгодным заманить в ловушку, то обмануть вас станет значительно сложнее. Здравый смысл будет отрезвлять вас каждый раз, когда кто-то попытается вас обмануть, воздействуя на ваши эмоции и чувства.
Также здравый смысл очень полезен при оценке риска, который не должен быть неоправданным и безответственным. Здравомыслие в данном случае позволяет над этим просто задуматься. Ведь с одной стороны – человеку не нужно бездумно рисковать, а с другой, так называемое, разумное выжидание – не должно становиться промедлением, когда человек неоправданно бездействует. Можно сказать, что здравомыслие помогает человеку в каждой ситуации найти так называемую золотую середину, придерживаясь которой он будет уберегать себя от опасных для него крайностей. Риск – дело, конечно, благородное, но насколько мне известно, благодаря имеющейся у меня статистике, большинство людей, потерпевших ту или иную серьезную неудачу – оказались неспособными адекватно оценивать риски. Эмоции овладевали этими людьми в тот момент, когда они принимали откровенно ошибочные решения, которые являлись неоправданным риском с их стороны. Так что здравый смысл – это хороший отрезвитель для горячих голов, любящих или привыкших действовать на эмоциях.
Я также считаю, что здравомыслящий человек – это очень спокойный человек, умеющий контролировать свои эмоции и не дающий им волю даже в самых критичных ситуациях. Ведь чрезмерная эмоциональность является свидетельством недостаточной разумности человека. А говоря о здравомыслии, мы все-таки в первую очередь о мышлении человека говорим, а не об эмоциях, которые хоть и позволяют задействовать интуицию, все же в значительно меньшей степени полезны в ситуациях, требующих рационального и ответственного подхода. Спокойствие – признак мудрости, как говорили древние, и признак здравомыслия, как говорю я.
Как достичь здравомыслия
А вот теперь давайте поговорим о том, как достичь здравомыслия. Частично здравомыслие является врожденным качеством, так как природа в целом хорошо настроила мозг человека на работу в этом мире. Человеку остается только развивать имеющиеся у него способности, чтобы выйти за пределы своей природной сущности и соответствовать требованиям жизни. Обратите внимание на детей – они постоянно задают взрослым вопросы, они любознательны. А любознательность – это тоже признак здравомыслия, хоть я и не упомянул об этом выше. Да и рассуждают многие дети очень неплохо для своего возраста и при тех знаниях, которыми они обладают. Так что природа наградила нас прекрасной способностью познавать мир, изучать его законы и закономерности, искать ответы на свои вопросы, придумывать самые разные решения различных задач. Но разумеется, этого недостаточно.
Действительно полное здравомыслие развивается в людях в процессе получения жизненного опыта и знаний. Причем жизненный опыт, как я уже сказал выше – является для человека той базой, от которой он отталкивается, критически воспринимая все получаемые им в жизни знания из самых разных источников, включая других людей. Вообще здравомыслие людей формируется по-разному. В одном случае человек может быть очень образованным, начитанным, может многое знать и затем проверять практикой, жизнью, полученные знания, обретая таким образом здравомыслие. А в другом случае, здравомыслие человека может формироваться исключительно на основе его жизненного опыта, который у него может быть очень насыщенным. Я бы даже так сказал – тяжелая жизнь, боль, страдания, в гораздо большей степени способствуют формированию здравого смысла, нежели излишний комфорт и обилие удовольствий в жизни человека, даже если он при этом получает хорошее образование. То есть, тепличные условия не способствуют формированию здравого смысла, если только находящийся в этих условиях человек не занимается активно саморазвитием, в самом широком смысле этого слова. Другими словами, мотивация у человека должна быть к тому, чтобы стремиться к здравомыслию, чтобы развивать его в себе.
Вообще, друзья, надо постоянно стремиться узнавать что-то новое, чтобы кругозор ваш был как можно шире, а ваш внутренний мир богаче. Читайте хорошие книги, общайтесь с умными людьми, — с умными, подчеркиваю, смотрите обучающие курсы, а также занимайтесь интересными и полезными делами, желательно, связанными с коммуникациями с людьми. Все это поможет вам обогатить, разнообразить, усложнить и детализировать свою картину мира. И эта картина мира, соприкасаясь в некоторых местах с вашим жизненным опытом, то есть, с проверенными вами лично знаниями, позволит вам правильно и максимально точно, насколько это возможно, идентифицировать действительность. А это в свою очередь позволит вам принимать осмысленные, а следовательно, и правильные решения. В целом, работая над собой, подчиняя себе свои эмоции, свою природную сущность – вы развиваете в себе здравомыслие. Так что не ленитесь – занимайтесь собственным развитием и со здравым смыслом у вас будет полный порядок.
Термином «здравый смысл» обозначают систему общепринятых представлений о реальности , накопленную многими поколениями в рамках данной культуры.
Под здравым смыслом также понимают способность принимать правильные решения и делать правильные предположения, основываясь на логическом мышлении и накопленном опыте. В этом значении термин зачастую акцентирует внимание на способности человеческого разума противостоять предрассудкам , заблуждениям , мистификациям .
См. также
Примечания
Литература
- Мур, Дж. В защиту здравого смысла 1925
- А. М. Эткинд, М. Г. Ярошевский . Социальная психология. Словарь / Под. ред. М. Ю. Кондратьева. - М.: ПЕР СЭ, 2006 г. - 176 с. ISBN 5-9292-0141-2
Wikimedia Foundation . 2010 .
Синонимы :Смотреть что такое "Здравый смысл" в других словарях:
Общее, присущее в той или иной мере каждому человеку чувство истины и справедливости, приобретаемое с жизненным опытом. З.с. в основе своей не является знанием. Скорее, это способ отбора знания, то общее освещение, благодаря которому в знании… … Философская энциклопедия
В социальной психологии этим термином обозначают систему общепринятых представлений о реальности, накопленную многими поколениями в рамках данной культуры, и необходимую каждому человеку для объяснения и оценки встречаемых явлений. В философии… … Википедия
Здравый Смысл - Здравый Смысл ♦ Sens Commun Устоявшаяся точка зрения на какой либо предмет. Здравый смысл – это не столько способность к суждению, сколько легко доступный и признанный обществом результат этой способности, иначе говоря, комплекс очевидных… … Философский словарь Спонвиля
Реалистичность, трезвость, разум, ум, рассудок, рассудительность, здравомыслие, благоразумие Словарь русских синонимов. здравый смысл сущ., кол во синонимов: 9 благоразумие (18) … Словарь синонимов
См. Здравомыслие (Источник: «Афоризмы со всего мира. Энциклопедия мудрости.» www.foxdesign.ru) … Сводная энциклопедия афоризмов
Англ. common sense; нем. gesunder Menschenverstand. Основанные на повседневном опыте знания, взгляды людей на окружающую среду и самих себя, используемые в различных сферах человеческой жизни. Antinazi. Энциклопедия социологии, 2009 … Энциклопедия социологии
здравый смысл - совокупность общепринятых, часто неосознанных способов объяснения и оценки наблюдаемых явлений внешнего и внутреннего мира. З. с. суммирует значимые, необходимые каждому человеку в его повседневной жизни, фрагменты исторически доступного опыта.… … Большая психологическая энциклопедия
Здравый смысл - это практический способ мышления, построенный на обобщении наблюдений и результатов личного жизненного опыта с элементами природной интуиции. Здравый смысл – это соотношение суждений и действий с массовой практикой, учет конкретной ситуации,… … Основы духовной культуры (энциклопедический словарь педагога)
Здравый смысл - (англ. common sense) укоренившаяся совокупность взглядов общества на окружающую действительность и самое себя, используемых в повседневной практической деятельности и лежащих в основе моральных принципов. Здравый смысл не поднимается, как правило … Начала современного естествознания
ЗДРАВЫЙ СМЫСЛ - совокупность общепринятых, часто неосознанных способов объяснения и оценки наблюдаемых явлений внешнего и внутреннего мира. Здравый смысл суммирует значимые, необходимые каждому человеку в его повседневной жизни, фрагменты исторически доступного… … Профессиональное образование. Словарь
Книги
- Здравый смысл в шахматной игре , Ласкер Эмануил. Перед вами - одна из наиболее знаменитых работ в шахматной литературе, настоящий путеводитель для многих поколений шахматистов. Эта книга представляет собой содержание двенадцати публичных…
Та чудесная, удивительная часть человеческого интеллекта, которая позволяет справляться с подобного рода проблемами, и есть так называемый здравый смысл. Мы столь привычны к нему, что замечаем лишь его отсутствие: без него повседневная жизнь просто немыслима. Здравый смысл – это то, откуда мы знаем, что именно одеть на работу утром, как вести себя на улице или в метро, как поддерживать гармоничные взаимоотношения с друзьями и коллегами. Здравый смысл подсказывает нам, когда правилам подчиняться, когда их тихонько игнорировать, а когда открыто им не повиноваться. Он глубоко укоренен в правовой системе, политической философии и профессиональном образовании. Это sine qua non , сущность социального интеллекта 12 .
Несмотря на то что к здравому смыслу люди прибегают постоянно, ему на удивление трудно дать определение. Грубо говоря, он – слабо организованная совокупность фактов, наблюдений, представлений об окружающей действительности, непосредственного опыта, а также общепринятых или очевидных (прописных) истин, которые каждый из нас накапливает в течение жизни, сталкиваясь с повседневными ситуациями и делая из них соответствующие выводы 13 . За исключением вышеизложенного, здравый смысл не поддается простой классификации. Одни «обыденные» знания по своему характеру очень общие – согласно антропологу Клиффорду Гирцу , это «древний клубок общепризнанных практик, распространенных верований, привычных суждений и естественных эмоций». Но здравый смысл также может относиться и к более специализированным знаниям – например, профессиональным (врача, юриста, инженера), накапливаемым в течение многих лет обучения и практики. В 1946 году в Чикаго в обращении к ежегодному собранию Американской социологической ассоциации Карл Тейлор, тогдашний ее президент, сказал: «Под здравым смыслом я подразумеваю знания, имеющиеся у тех, кто является частью социальных ситуаций и процессов, понимание которых есть одна из основных задач социологии. В этом плане данный термин может выступать синонимом народной мудрости или же относиться к знаниям инженеров, политиков, журналистов, издателей или иных лиц, регулирующих, интерпретирующих и прогнозирующих поведение отдельных людей и групп» 14 .
В своем определении Тейлор подчеркнул две ключевые черты здравого смысла, отличающие его от других типов знаний – таких как естественные науки или математика 15 . Во-первых, в противоположность формальным, сугубо теоретическим системам знания, здравый смысл – всецело практический. То есть главное – это сами ответы на вопросы, а отнюдь не способы их получения 16 . С точки зрения здравого смысла, знать, что нечто есть истина или данность, вполне достаточно. Для извлечения пользы из знаний нам обязательно надо понимать, почему все устроено так, а не иначе, но чересчур сосредотачиваться на этом, пожалуй, не стоит. Иначе говоря, в отличие от теоретических знаний, здравый смысл не осмысливает и не подвергает мир сомнению, а воспринимает его таким, «каков он есть».
А вот и вторая характерная черта, отличающая здравый смысл от формальных знаний: если потенциал последних кроется в возможности сводить полученные специфические данные к логическим категориям, описываемым общими принципами, то потенциал первого заключается в возможности справляться с каждой отдельно взятой ситуацией самой по себе. Например, именно благодаря здравому смыслу наши одежда, действия и речь в присутствии начальника будут отличаться от поведения в присутствии друзей, родителей, друзей родителей или родителей друзей. В то время как во всех этих случаях формальная система знаний пытается вывести надлежащее поведение из единого, более общего «закона», здравый смысл просто «знает», как нужно поступать в данной конкретной ситуации 17 . Именно по этой причине известные всем «прописные истины» оказалось так трудно воспроизвести в компьютерах: в отличие от знаний теоретических, основанные на повседневном опыте подразумевают относительно большое количество правил поведения даже в небольшом количестве особых ситуаций. Допустим, нужно запрограммировать робота, чтобы он ориентировался в метро. На первый взгляд, задача относительно проста. Однако очень скоро выясняется: даже один-единственный компонент этой задачи – как, скажем, «правило», запрещающее просить других пассажиров уступить свое место, – зависит от сложного множества других правил, вроде бы не имеющих к нему ни малейшего отношения. Это, например, принципы распределения мест в вагоне или вежливого поведения в общественных местах. Это правила жизни в многолюдных городах. Это общие нормы вежливости и любезности, справедливости и собственности.
Все попытки формализовать обыденные знания неизбежно наталкивались на тот или иной вариант вышеизложенной проблемы: чтобы научить робота имитировать даже ограниченный диапазон человеческого поведения, приходится, в некотором смысле, учить его всему. В противном случае бесчисленные тонкие различия между тем, что важно, что должно быть важно, но не важно и что может стать важным в зависимости от обстоятельств, всегда будут сбивать с толку даже самого совершенного робота. Стоит ему попасть в ситуацию, лишь самую малость отличающуюся от запрограммированных, как бедняга потеряет всякое представление о том, как себя вести. Он будет явно отличаться от остальных роботов. И всегда ошибаться 18 .
Люди, которым не хватает здравого смысла, чем-то похожи на незадачливого робота. Они не понимают, на чем следует сосредотачивать внимание, – это раз. И не понимают, чего конкретно они не понимают, – это два. По той же самой причине, по которой программирование роботов представляет собой крайне непростую задачу, удивительно сложно объяснить лишенному здравого смысла человеку, что именно он делает не так. Приведите ему множество примеров того, что он сказал и сделал неправильно, – и, вероятно, ему удастся избежать повторения данных конкретных ошибок в будущем. Но как только ситуация изменится, все вернется на круги своя. В Академии у нас было несколько таких курсантов: исключительно умные, компетентные ребята, которые никак не могли сообразить, как играть в нашу общую игру. Все знали, кто они такие, и все видели, что они чего-то не понимают. Увы, не зная, в чем загвоздка, мы не могли им помочь – и большинство из них, растерянные и ошеломленные, в итоге покинули военную службу.
Я, вот, просматриваю разнообразные определения здравого смысла, бытующие в разных сферах наук. Столько всего мутного нагорожено, что исчезает само известное нам интуитивное понятие здравого смысла. Именно так, здравый смысл – это интуитивное понятие или, говоря по-иному, это одно из исходных понятий внутреннего мира человека, не определяемое посредством других понятий.
Прежде всего, должен сказать, что то, что мы интуитивно понимаем под здравым смыслом, это один из ключевых механизмов работы нашего интеллекта или, иначе говоря, механизм, на который опирается в своей работе наш здравый ум. Есть и другой "нездравомыслящий" ключевой механизм произвольных комбинаций. Этот, другой, механизм поставляет нам неожиданные решения и "безумные" идеи, часть которых, после согласования со здравым смыслом, оказывается полезной для практических применений или просто для целей познания, пока не нашедших такого применения.
Однако, за последнее столетие, начиная с великого изобретателя в области философии – Эйнштейна – вошло в употребление такое обыкновение: если "теория" не отвечает здравому смыслу, то не прав здравый смысл. И вообще, мол, мир не таков, каким он видится с точки зрения здравого смысла и здравого ума. В результате появляются всякие "искривления пространства", "пространства, обладающие геометрией", "свернутые размерности пространства" и прочие утверждения, вброшенные без тормозов в среду общения обычных граждан.
Естественно, раз продвижению таких неправомочных с точки зрения здравого смысла или здравого ума представлений мешает именно этот самый здравый смысл, то за последнее столетие на этот здравый смысл обрушилась лавина критики со стороны физиков-теоретиков, а также философов, не имеющих мозгов в той части, где должно быть собственное независимое мнение. Правда, здравомыслящие утверждения у отечественных философов, не забывающих о собственном здравом уме, все же встречаются, но они делаются вскользь, полушепотом, без четких акцентов, иначе произведения этих философов попросту бы не публиковались.
Да, именно так. Физики-теоретики – это люди. У них есть естественное стремление самореализоваться, даже если эта самореализация лежит где-то в области специальной теории относительности с ее неодновременной "одновременностью" или в более современной теории струн с ее свернутыми размерностями и прочими чудесами. Ну и кушать ведь тоже хочется даже тем, кто в силу тех или иных обстоятельств отошел от позиций здравомыслия и здравого ума. В результате в науке возникают мощные клановые структуры не только у нас, но и в еще большей мере за рубежом, где охаиваются позиции здравого смысла и, насколько это возможно, ограничиваются возможности выразителей подобных позиций, отвечающих здравому уму.
Но здравый смысл – это, как уже было сказано, механизм нашего мышления. Его надо не охаивать, а пытаться более глубоко осознавать и совершенствовать.
Что мы внутренне ощущаем стоящее за этим понятием "здравый смысл"?. Наверное, точнее всех это ощущение передал французский писатель и художник Макс Жакоб: "Здравый смысл - это инстинктивное чувство истины". Ну а далее я, с вашего позволения, скажу о том, что ощущаю я, ибо мне уже не на кого сослаться в этом крайне непроявленном вопросе о здравом смысле, вернее о собственно здравом смысле, а не о его разнообразных побочных толкованиях.
Здравый смысл соседствует, во внутреннем мире, с ощущениями честности и искренности. Может быть даже эти ощущения являются и собственно элементами механизма здравого смысла. Если аналитически мыслящему человеку (это не тому, который предпочитает путешествовать во времени и в параллельных мирах) вбросить в его сознание без четкого объяснения на языке обычного общения идею "искривляющего пространства" или чего-то подобного и это идея будет принята как правомочная, то подсознание воспримет эту идею, не опирающуюся на язык здравого смысла, как внутреннюю ложь. Ложь, скажу я вам, не безвредную, а разрушающую психику и интеллект. Об этом есть исследования и статьи, например китайских ученых. Именно через ощущение сопротивления этой лжи мы ощущаем и работу собственного механизма здравого смысла.
Здравый смысл, как и здравый ум, проявляет себя через определенные характеристики и элементы. Прежде всего, здравый смысл опирается на исходные внутренние представления – те, которые не определяются посредством других понятий. Он, здравый смысл, строит модель мира, состоящую из опорных неизменных и максимально обособленный понятий или своего рода чистых эталонов. Пространство в этой модели не включает в себя какие бы то ни было свойства материи, так как пространство ни из чего не состоит. По этой причине пространство абсолютно и неизменно и иным оно не может быть. Пространство, как и все прочие интуитивно ясные понятия, является абстрактным понятием, которое при необходимости раскрывается на конкретных примерах. Время – это тоже абсолютный эталон движения, в качестве которого можно вообразить ход сверхточных часов, но ход которых, в отличие от реальных часов, не может ни при каких бы то ни было условиях замедляться или ускоряться. Локальные модели "искривляющегося пространства" и "замедляющегося времени" могут быть, при понимании их сути, объяснены и на языке здравого смысла, но не должны противоречить ему. Так, понятие не одновременной "одновременности" на языке здравого смысла означает неодновременность получения сообщений о событиях, что по факту отвечает операциональному определению времени в специальной теории относительности, но не тому, что одновременность может иметь какой-то математически "освященный" мистический смысл.
Понятие "относительность", в чрезмерно расширенном смысле, на котором помешались физики и философы, в особенности со времен Эрнста Маха, не является элементом модели мира для здравого смысла. Я, например, и без объяснений мудрецов от физики и философии знаю, что на обратной стороне земного шара стоящий человек по отношению ко мне стоит вниз головой. Но я, согласно здравому смыслу, всегда имею абсолютную точку отсчета – свое собственное местоположение – и в нем однозначно определено где есть низ и где верх. Аналогично, и при запусках баллистической ракеты, которые мне приходилось наблюдать, расчеты ведутся конкретно по точке старта, а не относительно удаления Земли от "неподвижной" ракеты и т.п. Здравый смысл в своих ориентирах всегда выбирает какую-то абсолютную точку отсчета, а не некую заумную "относительность", внятного определения которой я нигде не нашел.
Здравый смысл, как механизм здравомыслия, на который опирается здравый разум, в своих суждениях использует только исходные понятия или понятия, определяемые через исходные. Словосочетание из диалектического материализма: "пространство и время есть всеобщие формы существования материи" для здравого смысла является бессмыслицей, потому что это словосочетание не связано с исходными понятиями внутреннего мира, которыми оперирует здравый смысл. При некотором усилии это словосочетание можно перевести на язык "здравомыслия", однако это уже будет интерпретацией, возможно отличающейся от того смысла, который имел в виду тот, кто упомянутое словосочетание изобрел.
Одно из свойств здравого смысла как раз и заключается в том, что он учитывает большее количество возможных интерпретаций любого явления или утверждения, чем это делается обычно в научных построениях. Например, опыт Майкельсона-Морли трактуется как результат, отражающий постоянство скорости света. Но реально в подобных опытах учитывается лишь интерференция двух лучей света, а это уже не то же, что собственно скорость света. И ничто не доказывает, что скорость света в опыте одинакова в двух взаимно противоположных направлениях, а интерференция не зависит от побочных факторов и т.п.
В современной физической парадигме инерционная система рассматривается как система, на которую не действуют силы извне. Но в природе нет таких систем – на Земле, например, на все действует силовое поле Земли. Физики помешались на этих инерционных системах и изобрели на их моделях массу умопостроений, отображенных в математических конструкциях и интерпретациях этих конструкций. Но здравый смыл четко говорит, что надо, как минимум, учесть и альтернативную возможность – того, что инерционных систем нет.
Это ключевая склонность здравого смысла: видеть в предметах и явлениях лишь то, что в них есть, – не больше, но и не меньше. Склонность, которая предполагает учет разных вариантов интерпретации явлений и событий, а не произвольный выбор лишь части из них. В то же время, эта склонность предполагает не навешивание понятиям лишних свойств, например пространству свойств материи, а времени свойств процессов и т.д.
Искренность и честность, которые упоминались выше, это также неотъемлемая черта здравого смысла. Если делается утверждение на основе какого-то предположения, то это предположение обязательно должно быть четко и недвусмысленно оговорено, а не замалчиваться, как это делается сейчас во многих случаях, в результате чего затем возникает ряд недоразумений у пытающихся понять смысл не оговоренных утверждений.
Категорическим требованием здравого смысла является постижимость его построений. Любой человек, обладающий нормальными способностями, может и должен понимать выводы и заключения, сделанные на языке здравого смысла. Язык этот, как уже было сказано, опирается только на интуитивно понятные исходные понятия внутреннего мира или понятия, определенные через исходные понятия. В этом языке не должно быть оторванных от конкретного смысла и не отображенных во внутреннем представлении здравого смысла словосочетаний, подобных "пространство и время – это всеобщие формы существования материи" или "пространство обладает какой-то геометрией" и т.д., и т.п., и прочее.
Естественно, внутренние понятия, которые могут быть не одинаковыми у разных людей, должны быть каким-то образом уточнены в плане достижения такого соглашения, чтобы эти понятия имели одинаковый, насколько это возможно, для всех смысл.
Надеюсь, что я выразился достаточно понятно для тех, кто захотел меня понять. Здравый смысл – это наш инструмент, могущий усилить наши интеллектуальные возможности. Инструмент, который надо изучать и совершенствовать, а не изуверствовать над ним в угоду современным околонаучным соображениям и интересам. Одним из средств совершенствования этого инструмента является разработка и совершенствование отвечающего этому инструменту языка. А это уже предмет большой работы, а не лишь данной небольшой статьи.
англ. - common sense) - укоренившаяся совокупность взглядов общества на окружающую действительность и самое себя, используемых в повседневной практической деятельности и лежащих в основе моральных принципов. Здравый смысл не поднимается, как правило, до научных и философских осмыслений, оставаясь ограниченным поверхностным взглядом на суть явлений, не проникая глубоко в их смысл. Считается в некоторых случаях, что человеческий дух имеет неискоренимые врожденные принципы здравого смысла, особенно такие, как вера в Бога и окружающий мир. Согласно прагматизму, здравый смысл равнозначен той пользе или выгоде, которую человек получает в определенной ситуации.
Отличное определение
Неполное определение ↓
ЗДРАВЫЙ СМЫСЛ
здравый рассудок) – стихийно складывающиеся под воздействием повседневной практики, житейского опыта взгляды множества людей на окружающую их действительность и закономерности природы. В общепринятом толковании З. с. означает сознание, не искаженное к.-л. предвзятыми мнениями, пережитками, унаследованными от прошлого, ходячими, но ошибочными представлениями, религиозными догмами, устаревшими или оторванными от действительности филос. и др. воззрениями. З. с. отделяет рассудок от предрассудка, рациональный взгляд на мир от суеверия, трезвое понимание вещей от влияния случайных обстоятельств, колебаний моды и т.п. З. с. характеризует повседневные побуждения, мотивы, к-рыми руководствуются люди в их каждодневной будничной практике. З. с. дает себя знать и в области искусства и лит-ры, в известной мере определяя художеств. вкусы людей, воплощаясь в фольклоре, в оценках людьми художеств. произведений, а нередко и в эстетике. Наряду с положит. ролью в жизни людей З. с. в зависимости от историч. условий, сферы его применения и направленности, может играть и отрицат. роль, что обусловлено его историч. и познават. ограниченностью, эмпиризмом, узостью, по сравнению с деятельностью разума как высшей формы научно-диалектич. осмысления действительности. В обыденной жизни З. с. представляется часто врожденной способностью, будто бы независимой от историч. развития и уровня науч., филос. и эстетич. мысли. Между тем З. с. является результатом предшествующего о п ы т а человечества, подвержен изменениям, обусловленным развитием обществ. действительности, и носит на себе отпечаток определ. классовых интересов. В З. с. могут занимать немалое место и классовые предрассудки, косные, обывательские мнения, случайные влияния, элементы различных филос. воззрений, к-рые незаметно проникают в умы людей, лишенных строгого критич. отношения к самим себе; благодаря этому З. с. становится иногда опорой догматизма, нетерпимости по отношению к новаторской мысли, порывающей с догматизмом и привычными традиц. схемами. Здравый смысл в процессе п о з н а н и я м и р а. Уже на исходе античного мира стоики считали З. с. чем-то врожденным, полагая, что сама природа внушает нам здравые инстинкты самосохранения. К одной из добродетелей стоики относили рассудительность. В Древнем Риме З. с. получил свое выражение в понятии "золотой середины" (aurea mediocritas), ставшей нарицательным понятием, и ей поэт Гораций посвятил целую оду. Очевидец гражданских распрей, войн и преступлений, Гораций дает совет оставаться осмотрительным, благоразумным даже в моменты удач, когда "во-всю дует ветер попутный". Сторонники опытного знания, начиная с эпохи Возрождения, придавали З. с. большое значение, противопоставляя его религ. фанатизму, аскетич. идеалам и схоластике средневековья. Монтень в обстановке феод. смут и религ. войн противопоставил ясный человеч. разум изуверству инквизиторов, мракобесию обскурантов, своеволию дворянских клик и тирании монархов. Кодекс монтеневского З. с. – уважение к общим верованиям и законам, любезное обращение с людьми, участие в обществ. деятельности, если она плодотворна, готовность оказывать помощь другим, не забывая при этом собств. интересов, умение пользоваться свободой в возможных границах, удовлетворение лишь простых, естеств. влечений, внушаемых природой, (см. "Опыты", кн. 1, М. –Л., 1954, гл. 30, "Об умеренности", с. 254–60). Декарт признавал превосходство З. с. над невежеством и суевериями. Однако он считал, что З. с. возникает стихийно из ходячих мнений, и подвергал сомнению рациональное содержание З. с. за привязанность к непосредств. опыту, к-рый "...часто вводит нас в заблуждение, тогда как дедукция, или чистое умозаключение... никогда не может быть плохо построено" (Избр. произв., М., 1950, с. 83). В философии Чербери мышление человека конституируется "врожденными способностями", истина же обеспечивается всеобщим согласием. После теории естеств. рассудка Чербери, положившей начало деизму, возникла т.н. "школа З. с." (Рид, Дж. Битти, Дж. Освальд, У. Гамильтон и др.). Рид извлекал осн. общепринятые суждения из "внутреннего опыта". Против этой плоской философии, утверждавшей врожденность З. с. и пытавшейся с его помощью обосновать религ. веру, выступил Пристли, не сумевший, однако, верно решить проблему происхождения и значения З. с. (см. Избр. соч., М., 1934, с. 143–81). Откровеннее всех англ. просветителей обнажил бурж. природу З. с. как понимали его в 18 в., А. Смит в своем соч. "Теория нравственных чувств..." (1749), где он писал: "Заботы о собственном здоровы, о собственном благосостоянии и значении, о добром имени, обо всем, что касается нашей безопасности и нашего счастья и составляет собственно предмет добродетели, называемой б л а г о р а з у м и е м" (указ. соч., СПБ, 1868, с. 277). Смитовский З. с. – представитель средних классов Англии, довольных результатами компромиссной революции 1688 и занятых исключительно меркантильными делами. Этот З. с. – родной отец утилитаризма Бентама, отождествлявшего буржуа с "нормальным человеком" и ко всему применявшего принцип "пользы". Во Франции уже П. Бейль "... разрушил метафизику с помощью скептицизма, подготовив тем самым почву для усвоения материализма и философии здравого смысла..." (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 2, с. 141). Гольбах дал типичную для эпохи Просвещения формулировку З. с. определив его как "...тот прием суждения, который достаточен для того, чтобы познать наиболее простые истины, отвергнуть наиболее вопиющие нелепости, быть шокированным наиболее выпуклыми противоречиями" ("Здравый смысл...", М., 1941, с. 3). Как и все просветители, Гольбах стремился с помощью З. с. развеять призраки теологии, нанести удар невежеству, разрушить религ. догмы и вымыслы, противоречащие очевидности, научить людей критически мыслить, осудить религиозный фанатизм, добровольное рабство духа. В Энциклопедии Дидро и Д´Аламбера статья "З. с." ("Bon Sens") начинается с дефиниции: "Это – критерий рассудка, способность к суждению, посредством которого всякий человек может к собственной выгоде использовать любую житейскую ситуацию. Лишите человека здравого смысла и вы низведете его до уровня автомата или ребенка... Заключение о том, является ли данный человек здравомыслящим, мы делаем чаще всего из его способности к обобщению опыта" ("Encyclop?die, ou Dictionnaire raisonn? des sciences, des arts et des m?tiers", P., 1751–80, t. 2, p. 328). В то же время статья Энциклопедии противопоставляет "человеку З. с." человека умного, просвещенного, к-рого отличают большая глубина познания и точность суждений. По мнению Гельвеция, З. с. не впадает в заблуждения лишь потому, что лишен страстей и просветлений гения. "... Ум начинается там, где кончается здравый смысл" ("Об уме", М., 1938, с. 328). В сложных вещах З. с. лишен проницательности, а в политич. сфере – мужества. Но народу не всегда полезна осмотрительность; непогрешимость и мудрость умеренности происходят от бездеятельности, апатии (см. тамже, с. 327–30). В 18 в. прогрессивный амер. публицист Пейн с позиций З. с. к-рый он считал общечеловеческим и объективным, доказывал, выражая стихийные стремления амер. демократии, право народа на независимость и его ненависть к войне: "Правительство, которое не может обеспечить мир, не является вообще правительством, и в этом случае мы платим за ничто" ("Common sense" – "Здравый смысл", 1775; в кн.: "Common sense and the policical writings", N. Y., 1953, p. 29–30). В нем. философии Кант часто апеллировал к преимуществам З. с. напр. когда разоблачал "эстетическое путешествие мечтателя по миру духов" – мистика Сведенборга. Но характеризуя "... обычный человеческий рассудок, который считают чем-то очень неважным, когда его называют здравым (еще не культивированным) смыслом...", Кант находит его проявления в "общественном чувстве" логич. или эстетич. характера. При этом общедоступное суждение понимается Кантом как "оценка, которая в своей рефлексии мысленно обращает внимание на способ представления каждого другого..., чтобы свое суждение к а к б ы поставить на общем человеческом разуме..." ("Критика способности суждения", СПБ, 1898, с. 159). Оговорка "как бы" подчеркивает недоказуемость искомой всеобщности логич. и эстетич. суждения. Это дало основание Гегелю утверждать, что если З. с. философствующего субъекта не располагает ничем, кроме догадок о способах представления других людей, то он низводит "знание" до уровня "мнения". В критике, к-рой Гегель позднее подверг З. с. имеются две стороны. Гегель прав там, где отвергает апологию З. с. с к-рой выступало нем. вульгарное просветительство 18 в., особенно школа X. Вольфа. Гегель нелестно отзывается о грубом мериле "пользы" и о познават. возможностях З. с. как "...разделяющего рассудка, который упорствует в своих разделениях" (Соч., т. 5, М., 1937, с. 22). Но Гегель неправ, когда порочит З. с. по той причине, что тот "стремится вывести истину из чувственной реальности", что он преклоняется перед "природной необходимостью" и сводит единичные вещи к материи, лишенной "вибрации духа", стремится воссоединить идеи с действительностью, "пересадить небо на землю". Рус. революц. демократы неоднократно апеллировали к З. с. доказывая абсурдность религ., идеалистич. и агностич. воззрений, вынося самую суть этих воззрений на суд непредубежденного рассудка. Белинский, говоря о нац. характере рус. народа, писал: "...Мистическая экзальтация вовсе не в его натуре; у него слишком много для этого здравого смысла, ясности и положительности в уме: и вот в этом-то, может быть, и заключается огромность исторических судеб его в будущем" ("Письмо к Н. В. Гоголю", 15 июля 1847, см. Полн. собр. соч., т. 10, 1956, с. 215). Чернышевский в своей критике идеализма исходит из реального опыта, очевидного для всех людей, смотрящих "... на жизнь человеческую глазами рассудка, а не фантазии..." (Полн. собр. соч., т. 2, 1949, с. 179). В то же время философия истории и эстетики рус. революционных демократов своей глубиной и сложностью неизмеримо возвышается над эмпиризмом З. с. и во мн. пунктах близка к диалектич. материализму. В 20 в. характерное для капиталистич. Америки филос. течение – прагматизм релятивизирует З. с. и связывает его с той степенью пользы, к-рую можно из него извлечь в той или иной практич. ситуации. Напр., в понимании Джемса, человек З. с. "далек от всяких эксцентричностей", однако если бы люди были "омарами или пчелами", то категории мышления для формирования опыта были бы иными; др. словами, З. с. – нечто абсолютно условное и лишен всякого объективного содержания (см. "Прагматизм", СПБ, 1910, с. 106–07). Совр. бурж. философия пытается использовать З. с. для подтверждения субъективного идеализма. Так, школа "неореализма", возникшая из т.н. "реализма З. с", исходит из посылки, что истинным познанием является идеалистически истолкованное непосредств. чувственное восприятие. В этом случае, как и в махизме, З. с. выполняет реакц. функцию. Здравый смысл в этике и э с т е т и к е. В бурж. философии и публицистике 19–20 вв. понятие З. с. находит часто моральное преломление, а не только гносеологическое. Так, Эмерсон, имея в виду т.н. деловых людей, признавал за "торгово-промышленным миром янки" лишь "низменную форму благоразумия", ибо в этом мире невозможно "... поставить свой кусок хлеба в свое собственное распоряжение, чтобы не стать в горькие и фальшивые отношения к другим людям..." (Соч., [т. 1], СПБ, 1901, гл. 7, "Благоразумие", с. 152). Прагматизм же использует понятие З. с. для целей вульгарной апологетики бурж. наживы. Именно среди амер. бизнесменов сложился тот вульгарный З. с. к-рый рассматривается ими как антитеза непрактичности, наивности в жизненных делах и к-рый насмешливо относится к умств. деятельности и всякому интеллектуализму вообще. В то же время бурж. философы порицают революционеров за якобы отсутствие у них З. с. повторяя доводы бурж. филистеров и обывателей. В области искусства З. с. часто враждебен творческой фантазии художника и поэта. Еще Гельвеций писал, что в области эстетики имеет хождение т.н. "вкус привычки" и что как этот вкус ни кажется безошибочным и точным, но постигнуть оригинальные художеств. творения он не в состоянии. "Вкусу привычки" соответствует З. с. Действительно, круг житейских тем и приемов, к-рые допускает З. с. для художника, часто бывает узок. Из пределов искусства исключаются им любая условность, символика, любое преображение действительности с помощью фантазии. Между тем "...фантастическое отнюдь не то же самое, что нелепое...", – писал Белинский (Полн. собр. соч., т. 4, 1954, с. 317–18). З. с. беспомощно останавливается перед мифологич. персонажем, перед гиперболич. образом, подобным Королю Лиру и Дон Кихоту, Фаусту и Медному всаднику, Вотрену и Чичикову, перед "Сикстинской мадонной" Рафаэля и "Блудным сыном" Рембрандта, перед "Лунной сонатой" Бетховена и "Патетической симфонией" Чайковского. Гете осмеял претензии З. с. на роль верховного судьи искусства: "все хвалят и хотят иметь такие произведения, которые идут вровень с ними самими". Однако Гете говорил и в пользу З. с: "... Точка зрения здравого смысла и рассудка является также и моей точкой зрения..." (Эккерман И. П., Разговоры с Гете, М., 1934, с. 414). Очевидно, Гете считал, что невозможно достигнуть вершин истины в искусстве только на крыльях фантазии, минуя все стадии тщательного изучения предмета. Гегель в своей "Феноменологии духа", с одной стороны, иронически напоминает о том, что в поэзии 18 в. одно время "свирепствовала гениальность", противопоставленная "спокойному руслу здравого человеческого смысла". С др. стороны, Гегель подчеркивает, что "удобным", "обыденным" путем З. с. невозможно объяснить "возвышенное чувство вечного, священного, бесконечного", "гениальность глубоких оригинальных идей", проникнуть в к-рые способен лишь "разум, обладающий самосознанием" (см. Соч., т. 4, М., 1959, с. 37–38). Признавая лишь правдоподобие, З. с. часто сводит объективность к общезначимости, видимости правды. Тем не менее, правдоподобие входит в одну из граней того сложного комплекса, к-рый мы называем "художественной истиной", – иногда совершенно незаметно – в фантастич. и условных сюжетах, иногда более наглядно – в реалистич. картинах. Живопись и роман, поэма и соната лишь тогда воспринимаются как "чудо", как изумительное "откровение", когда одухотворенность образа возникает из иллюзии воспринимаемой реальности или полной естественности выраженной экспрессии чувства. Воспроизведение действительности, если оно не голое, внешнее, необходимо для силы воздействия искусства. Неверно, будто З. с. всегда недруг поэзии. Положит, роль З. с. может быть незначительной, когда художник теряет масштаб эстетич. ценностей и лишен вдохновения. Но З. с. может быть и надежным помощником в трезвом наблюдении над действительностью и в творческом труде над образом. З. с. и верный вкус ограждают, напр., писателя от "нагромождения искусственных деталей и украшений", ослабляющих внимание к "правдивости деталей, правдивости воспроизведения типичных характеров в типичных обстоятельствах", о чем писал Энгельс в письме к М. Гаркнесс (Маркс К. и Энгельс Ф., Избр. письма, 1953, с. 404, 405). Во всяком случае, когда З. с. выступает против субъективизма впечатлений, поисков красоты не в простом и ясном, а в эксцентрике или в зауми форм и слов, то правота на его стороне. Новаторское искусство, если оно имеет почву в самой жизни, расширяет рамки З. с. и привычного вкуса, оказывает на него воздействие. Если в известные моменты то или иное произведение кажется чуждым З. с. то по мере роста эстетич. культуры меняются оценки, критерии, и это произведение становится для З. с. приемлемым и близким. Особенно важно учесть роль З. с. в народных эстетич. вкусах, в фольклоре. Когда художеств. творчество сохраняет органич. связи с исторически сложившимся нар. эстетич. сознанием, то оно служит богатейшей питательной почвой для самых высоких форм искусства. В мировой лит-ре бурж. З. с. воплощался чаще всего в лицах, полных самодовольства и менторского резонерства. В нар. же эстетике З. с. принимает форму прозорливой мудрости, нравств. здоровья, оптимизма и героики. Из этой почвы и возникли у великих художников слова такие образы, как брат Жан и Панург Рабле, как Санчо Пансо из романа Сервантеса, как некрасовская крестьянка Матрена Корчагина в поэме "Кому на Руси жить хорошо", толстовские мужики из пьесы "Плоды просвещения", Кола Брюньон из одноименного произведения Ромена Роллана, Василий Теркин из поэмы Твардовского и мн. др. В этих замечательных образах З. с. выступает в разных оттенках и звучаниях – от горького сарказма до веселого юмора. Здравый смысл в оценке марксистской философии. Учение марксизма-ленинизма подходит к З. с. исторически и конкретно. З. с. не общечеловеч. свойство мышления, а проявление сознания определ. обществ. классов. Функция З. с. тоже различна. Так, З. с. упорно и смело ниспровергал нелепые условности, лицемерие и ханжество, отстаивал человечность и значение опытного знания в борьбе со ср.-век. феод. пережитками и религ. суевериями. В периоды обострения классовой борьбы в капиталистич. обществе З. с. нередко маскировал рутину и в форме мещански-трусливой "золотой середины" оправдывал самые жалкие компромиссы. Теория "меньшего зла" нем. социал-демократов в 1933 сыграла на руку гитлеровцам, захватившим в Германии власть и залившим кровью всю Европу, а эта теория претендовала на З. с. Марксизм высоко оценивает проявления З. с. у нар. масс. Пролетарский З. с.способен сочетать мудрую трезвость с последоват. революционностью, осмотрительность и расчет – с романтикой борьбы. И всегда критерием пролетарского З. с. является живое дело, практика самой обществ. жизни с ее политикой и экономикой. В наши дни с трибуны ООН Сов. пр-во, отстаивающее идею мирного сосуществования, апеллирует к З. с. народов, провозглашая программу разоружения и запрета атомного оружия. Политика Сов. пр-ва завоевала умы и сердца миллионов людей на всей нашей планете. З. с. нашел себе во всех бурж. странах страстных и смелых агитаторов, терпеливо и настойчиво разъясняющих трудящимся и т.н. деловым людям безрассудность политики войны и разумность планов разоружения, выдвигаемых Сов. Союзом. При этом политика Сов. пр-ва строится, конечно, не только на З. с. а на науч. предвидении перспектив историч. развития человечества. В марксистской философии З. с. рассматривается с диалектическо-материалистич. т. зр. Энгельс писал: "Для метафизика вещи и их мысленные отображения, т.е. понятия, суть отдельные, неизменные, застывшие, раз навсегда данные предметы, подлежащие исследованию один после другого и один независимо от другого... Этот способ мышления кажется нам на первый взгляд совершенно очевидным потому, что он присущ т.н. здравому смыслу. Но здравый человеческий смысл, весьма почтенный спутник в четырех стенах своего домашнего обихода, переживает самые удивительные приключения, лишь только он отважится выйти на широкий простор исследования" ("Анти-Дюринг", 1957, с. 21). Перед диалектикой природы и обществ. истории З. с. уступает место более сложной логике – логике разума, отражающего противоречия и вечное становление. Но если З. с. осознает круг своих возможностей, то он не противостоит филос. материализму и диалектике, предохраняя науку от "химерических домыслов", на к-рые так падок спекулятивный ум идеалиста. Между "обыкновенным рассудком" и "диалектич. разумом" имеется существенное, глубокое различие, но ни в коем случае не пропасть. Марксистско-ленинская философия убедительно доказывает, что З. с. большинства людей признает существование внешнего мира независимо от нашего сознания, и многие бурж. естествоиспытатели стихийно исходят из материалистич. принципа познания. "„Наивный реализм“ всякого здорового человека, не побывавшего в сумасшедшем доме или в науке у философов идеалистов, – писал Ленин, – состоит в том, что вещи, среда, мир существуют н е з а в и с и м о от нашего ощущения, от нашего сознания, от нашего Я и от человека вообще" (Соч., т. 14, с. 57). Критикуя махизм, Ленин отмечает, что люди "привыкают" стоять на т. зр. материализма, считать ощущения результатом действия тел, вещей, природы на наши органы чувств. Реализм "здорового человека" в данном случае однозначен со З. с. Эта "привычка", воспринимаемая З. с. неосознанно, образует основу материализма: "„Наивное“ убеждение человечества сознательно кладется материализмом в основу его теории познания" (там же, с. 57–58). Ограниченность З. с. обнаруживается особенно резко, когда наука далеко выходит за рамки узкого житейского опыта и охватывает области, далекие от каждодневной практики. Это проявилось, напр., в том, что люди, стоящие на т. зр. З. с. с недоверием и трудом освоили далеко "не очевидную истину" о шарообразности Земли и существовании антиподов, ходящих "вниз головой". Теперь эта истина прочно вошла в содержание З. с. что свидетельствует об обратном воздействии науч. теоретич. мышления на обыкновенный З. с. Аналогично этому теория Коперника о движении Земли казалась в свое время противоречащей З. с. что было, кстати сказать, использовано религией и церковью; в настоящее же время эта теория привычна для большинства людей; в эпоху космич. полетов никто не назвал бы здравомыслящим человека, убежденного в неподвижности Земли. Еще большее удаление от "привычных" представлений З. с. совершается в наше время, когда естествознание проникло в область космич. пространств. движений со скоростью, сравнимой со скоростью света, в микромир, где действуют законы, качественно отличные от "обычных", "земных" законов, и к к-рым невозможно создать "наглядные", чувственно воспринимаемые модели, доступные З. с. Все это не только не подрывает материалистич. мировоззрения, но дает еще более весомые доказательства его правильности. Ленин писал: "Как ни диковинно с точки зрения "здравого смысла" превращение невесомого эфира в весомую материю и обратно, как ни "странно" отсутствие у электрона всякой иной массы, кроме электромагнитной, как ни необычно ограничение механических законов движения одной только областью явлений природы и подчинение их более глубоким законам электромагнитных явлений и т. д., все это только лишнее подтверждение диалектического материализма" (там же, с. 248). В будущем, по мере все большего внедрения данных совр. естествознания в сознание людей, выводы, кажущиеся З. с. парадоксальными и просто бессмысленными, станут несомненным элементом З. с. Коммунистич. формы обществ. жизни, наполненные постоянным творчеством и дерзанием мысли, преодолевают узкие горизонты, обычные в условиях бурж. общества, и тем самым кладут конец фетишизации З. с. не упуская, однако, из виду его рационального содержания. И. Верцман, Г. Федоров. Москва.
