Довлатов цитаты отношения. Сергей довлатов — лучшие цитаты. Об иронии и юморе

Подготовил: Дмитрий Сироткин

Представляю вам подборку цитат писателя Сергея Довлатова (1941 - 1990).

Живые и разнообразные высказывания , без характерной для многих русских писателей склонности учить нас жить.

Цитаты сведены по темам: человеческие проявления, писатели, о себе, женщины и мужчины, жизненная этика, любовь, алкоголь и курение, люди, литература, семья, дураки, ирония и юмор, язык, одиночество, жизнь, деньги, комплекс неполноценности, Россия.

О человеческих проявлениях

Человек человеку - всё, что угодно… В зависимости от стечения обстоятельств.

Окружающие любят не честных, а добрых. Не смелых, а чутких. Не принципиальных, а снисходительных. Иначе говоря - беспринципных.

Мне стало противно, и я ушел. Вернее, остался.

Нормально идти в гости, когда зовут. Ужасно идти в гости, когда не зовут. Однако самое лучшее - это когда зовут, а ты не идешь.

Порядочный человек – это тот, кто делает гадости без удовольствия.

Кто страдает, тот не грешит.

Чем безнадежнее цель, тем глубже эмоции.

Я не буду менять линолеум. Я передумал, ибо мир обречён.

Когда храбрый молчит, трусливый помалкивает…

К страху привыкают лишь трусы.

Рожденный ползать летать… не хочет.

Именно безнаказанностью своей хамство и убивает вас наповал, вам нечего ему противопоставить, кроме собственного унижения, потому что хамство - это всегда «сверху вниз».

Редактор был человеком добродушным. Разумеется, до той минуты, пока не становился жестоким и злым.

О писателях

Иосиф Бродский - единственный влиятельный русский на Западе, который явно, много и результативно помогает людям.

Мне кажется, Бродский успешно выволакивает русскую словесность из провинциального болота. Рядом с Чеховым даже Толстой кажется провинциалом.

Лимонов - талантливый человек, современный русский нигилист. Эдичка Лимонова - прямой базаровский отпрыск. Порождение бескрылого, хамского, удушающего материализма.

Белов, Лихоносов, Астафьев, Распутин - талантливые, яркие писатели. Тем не менее в основе их творчества - уклончивый вялый мотив. Писатели голову ломают: «Где ты, Русь? Куда девалась? Кто тебя загубил?»…Кто, кто… Да любой семиклассник знает - кто! Однако эта трагическая истина не для советских писателей. Пусть даже и весьма талантливых…

К чему же пришел Валентин Катаев на склоне лет? Все материальные льготы, которые он вырвал у режима ценою бесконечных унижений, измен и предательства, доступны в западном мире любому добросовестному водопроводчику! И наверное, все чаще рвется из глубины души этого старого, умного, талантливого, циничного и беспринципного человека отчаянный вопль: - За что боролись?! За что ЧУЖУЮ кровь проливали?! И гробовая тишина - в ответ.

Хемингуэй был нашим кумиром, его не только любили как писателя, но и старались жить по его образцам, и потому разочарование в нём было особенно сильным, ведь по-настоящему презирать и ненавидеть человек способен лишь собственные слабости и грехи.

Однажды я спросил Воннегута, который живёт между Лексингтон и Третьей:
- Вас, наверное, тут каждый знает?
Воннегут ответил:
- Десять лет я гуляю здесь с моим терьером. И хоть бы один человек закричал мне: «Ты Воннегут?!»

О себе

После коммунистов я больше всего ненавижу антикоммунистов.

Я не интересуюсь, что пишут обо мне. Я обижаюсь, когда не пишут.

Живется мне сейчас вполне сносно, я ни черта не делаю, читаю и толстею. Но иногда бывает так скверно на душе, что хочется самому себе набить морду.

В Америке нас поразило многое. Супермаркеты, негры, копировальные машины, улыбающиеся почтовые работники…

Лично я писал главным образом для моей бывшей жены. Пытаясь доказать ей, какого сокровища она лишилась.

Главная моя цель - писать не быстрее, а медленнее. Лучше всего было бы высекать слова на камне - не чтобы навечно, а чтобы не торопясь.

Не думайте, что я кокетничаю, но я не уверен, что считаю себя писателем. Я хотел бы считать себя рассказчиком. Это не одно и то же. Писатель занят серьезными проблемами - он пишет о том, во имя чего живут люди, как должны жить люди. А рассказчик пишет о том, КАК живут люди.

Всю жизнь я дул в подзорную трубу и удивлялся, что нету музыки. А потом внимательно глядел в тромбон и удивлялся, что ни хрена не видно.

Пьянство мое затихло, но приступы депрессии учащаются. Просто я всю жизнь чего-то ждал: аттестата зрелости, потери девственности, женитьбы, ребенка, первой книжки, минимальных денег, а сейчас всё произошло, ждать больше нечего, источников радости нет. Главная моя ошибка - в надежде, что легализовавшись как писатель, я стану весёлым и счастливым. Этого не случилось.

О женщинах и мужчинах

Не деньги привлекают женщин. Не автомобили и не драгоценности. Не рестораны и дорогая одежда. Не могущество, богатство и элегантность. А то, что сделало человека могущественным, богатым и элегантным. Сила, которой наделены одни и полностью лишены другие.

Нет большей трагедии для мужчины, чем полное отсутствие характера!

«Главное в книге и в женщине - не форма, а содержание.» Даже теперь, после бесчисленных жизненных разочарований, эта установка кажется мне скучноватой. И мне по-прежнему нравятся только красивые женщины.

В разговоре с женщиной есть один болезненный момент. Ты приводишь факты, доводы, аргументы. Ты взываешь к логике и здравому смыслу. И неожиданно обнаруживаешь, что ей противен сам звук твоего голоса.

У хорошего человека отношения с женщинами всегда складываются трудно. От хорошего человека ждут соответствующего поведения. К нему предъявляют высокие требования. Он тащит на себе ежедневный мучительный груз благородства, ума, прилежания, совести, юмора. А затем его бросают ради какого-нибудь отъявленного подонка. И этому подонку рассказывают, смеясь, о нудных добродетелях хорошего человека.

Целый год между нами происходило что-то вроде интеллектуальной близости. С оттенком вражды и разврата.

О жизненной этике

Человек привык себя спрашивать: кто я? Там ученый, американец, шофер, еврей, иммигрант… А надо бы всё время себя спрашивать: не говно ли я?

Истинное мужество состоит в том, чтобы любить жизнь, зная о ней всю правду.

Не надо быть как все, потому что мы и есть как все…

Я давно уже не разделяю людей на положительных и отрицательных. А литературных героев - тем более. Кроме того, я не уверен, что в жизни за преступлением неизбежно следует раскаяние, а за подвигом - блаженство. Мы есть то, чем себя ощущаем.

Единственная честная дорога - это путь ошибок, разочарований и надежд.

В любой ситуации необходима какая-то доля абсурда.

Легко не красть. Тем более - не убивать… Куда труднее - не судить… Подумаешь - не суди! А между тем «не суди» - это целая философия.

Ужасней смерти - трусость, малодушие и неминуемое вслед за этим - рабство.

Лучший способ побороть врожденную неуверенность - это держаться как можно увереннее.

О любви

Я думаю, у любви вообще нет размеров. Есть только - да или нет.

Собственно говоря, я даже не знаю, что такое любовь. Критерии отсутствуют полностью. Несчастная любовь - это я еще понимаю. А если все нормально? По-моему, это настораживает.

Противоположность любви - не отвращение и даже не равнодушие, а ложь.

Любить публично - это скотство.

Когда человека бросают одного и при этом называют самым любимым, делается тошно.

Ты утверждаешь - значит, не было любви. Любовь была. Любовь ушла вперед, а ты отстал.

Любовь - это для молодежи. Для военнослужащих и спортсменов… А тут все гораздо сложнее. Тут уже не любовь, а судьба.

Об алкоголе и курении

Я закуриваю, только когда выпью. А выпиваю я беспрерывно. Поэтому многие ошибочно думают, что я курю.

Алкоголизм - излечим, пьянство - нет.

Я столько читал о вреде алкоголя! Решил навсегда бросить… читать.

О вреде спиртного написаны десятки книг. О пользе его - ни единой брошюры. Мне кажется зря…

Да я выпил! Да, я несколько раскрепощен. Взволнован обществом прекрасной дамы. Но идейно я трезв!

Если мы сейчас остановимся, это будет искусственно. Мы пили, когда не было денег. Глупо не пить теперь, когда они есть…

О людях

Большинство людей считает неразрешимыми те проблемы, решение которых мало их устраивает.

Всех людей можно разделить на две категории. На две группы. Первая группа - это те, которые спрашивают. Вторая группа - те, что отвечают. Человека, который задает вопросы, я могу узнать на расстоянии километра. Его личность ассоциируется у меня с понятием - неудачник.

Мы без конца ругаем товарища Сталина, и, разумеется, за дело. И все же я хочу спросить - кто написал четыре миллиона доносов?

Не так связывают любовь, дружба, уважение, как общая ненависть к чему-нибудь.

Наша память избирательна, как урна…

О литературе

Все талантливые люди пишут разно, все бездарные люди пишут одинаково и даже одним почерком.

Талант - это как похоть. Трудно утаить. Еще труднее симулировать.

Россия - единственная в мире страна, где литератору платят за объем написанного. Не за количество проданных экземпляров. И тем более - не за качество. А за объем. В этом тайная, бессознательная причина нашего катастрофического российского многословья. Допустим, автор хочет вычеркнуть какую-нибудь фразу. А внутренний голос ему подсказывает: "Ненормальный! Это же пять рублей! Кило говядины на рынке..."

Долгие годы американская славистика простодушно ориентировалась на советские литературоведческие источники, и потому история нашей культуры представлялась искажённой.

О семье

Семья - это если по звуку угадываешь, кто именно моется в душе.

Двое - это больше, чем Ты и Я. Двое - это Мы…

Семья - не ячейка государства. Семья - это государство и есть. Борьба за власть, экономические, творческие и культурные проблемы. Эксплуатация, мечты о свободе, революционные настроения. И тому подобное. Вот это и есть семья.

Это безумие - жить с мужчиной, который не уходит только потому, что ленится…

О дураках

Что с дураком поделаешь? Дурак вездесущ и активен. Через ОВИР прорвался. Через океан перелетел. И давит почище Андропова.

Скудность мысли порождает легионы единомышленников.

Можно, рассуждая о гидатопироморфизме, быть при этом круглым дураком. И наоборот, разглогольствуя о жареных грибах, быть весьма умным человеком.

Об иронии и юморе

Ирония - любимое, а главное, единственное оружие беззащитных.

Юмор - инструмент познания жизни: если ты исследуешь какое-то явление, то найди, что в нём смешного, и явление раскроется тебе во всей полноте. Ничего общего с профессиональной юмористикой и желанием развлечь читающую публику всё это не имеет.

О языке

Язык не может быть плохим или хорошим… Ведь язык - это только зеркало. То самое зеркало, на которое глупо пенять.

На чужом языке мы теряем восемьдесят процентов своей личности. Мы утрачиваем способность шутить, иронизировать.

Об одиночестве

Чего другого, а вот одиночества хватает. Деньги, скажем, у меня быстро кончаются, одиночество - никогда…

Я предпочитаю быть один, но рядом с кем-то…

О жизни

Знаешь, что главное в жизни? Главное то, что жизнь одна. Прошла минута, и конец. Другой не будет…

«Жизнь прекрасна и удивительна!» - как восклицал товарищ Маяковский накануне самоубийства.

О деньгах

Деньги - это свобода, пространство, капризы… Имея деньги, так легко переносить нищету…

Деньги я пересчитал, не вынимая руку из кармана.

О комплексе неполноценности

Комплекс неполноценности - огромная сила. Вот только неясно - разрушительная или созидательная…

Комплексы есть у всех нормальных людей, их нет только у дегенератов и лыжников.

О России

В царской России человека на дно уводили пороки. В Советской России - достоинства…

Кошмар сталинизма даже не в том, что погибли миллионы. Кошмар сталинизма в том, что была развращена целая нация. Жены предавали мужей. Дети проклинали родителей.

О разном

Бескорыстное вранье - это не ложь, это поэзия.

О некоторых высказываниях я сожалею. Иные готов вытатуировать у себя на груди…

Я оглядел пустой чемодан. На дне - Карл Маркс. На крышке - Бродский. А между ними пропащая, бесценная, единственная жизнь.

Какое это счастье - говорить, что думаешь! Какая это мука - думать, что говоришь!

У Бога добавки не просят.

Антисемитизм - лишь частный случай зла, я ни разу в жизни не встречал человека, который был бы антисемитом, а во всём остальном не отличался бы от нормальных людей.

Джаз - это мы сами в лучшие наши часы. То есть когда в нас соседствуют душевный подъём, бесстрашие и откровенность…

Я болел три дня, и это прекрасно отразилось на моем здоровье.

Туризм – жизнедеятельность праздных.

Любая подпись хочет, чтобы ее считали автографом.

Довлатова нет уже почти тридцать лет, но его продолжают читать. Наверное потому, что это похоже на разговор с хорошим человеком . А ведь непросто в наше время поговорить с хорошим человеком, особенно - с писателем.

Цитаты про Довлатова

И. Бродский: Рассказы его держатся более всего на ритме фразы; на каденции авторской речи. Они написаны как стихотворения: сюжет в них имеет значение второстепенное, он только повод для речи. Это скорее пение, чем повествование.
А. Генис: Избыток мастерства есть и у Довлатова. В его предложении слова крутятся до тех пор, пока они с почти слышным щелчком не встают на свое место. Зато их потом оттуда уже не вытрясешь.
П. Вайль: Сергей очень желал массового читателя и понимал, что тому нужен именно всхлип рядом со смешком. Тут, пожалуй, единственная точка, где Довлатов поступался вкусом. В остальном он был целен и практически неуязвим.
П. Вайль, А. Генис: Довлатов - как червонец: всем нравится.

Его житейские истории, основанные на собственных наблюдениях, заставляют читателя и плакать, и смеяться.

Будучи по натуре свободолюбивым человеком, он не смог прижиться в СССР и вынужден был эмигрировать в США, где его талант оценили по достоинству.

Довлатов – один из лучших писателей-минималистов. Комическое и трагическое, ирония и юмор, смешное и абсурдное тесно переплетены в его маленьких рассказах, анекдотах, бытовых зарисовках. Жизненные истории писателя – это смех сквозь слезы.

Автор «Заповедника» и «Зоны» вошел в русскую литературу своим неподражаемым легким слогом. Стиль Сергея Довлатова не только полюбился читателям, но и стал своего рода антитезой громоздкой советской риторике. Он писал о живом человеке в фальшивом мире. Поэтому его проза смешна и трагична одновременно.

Сергей Довлатов — лучшие цитаты

…Завистники считают, что женщин привлекают в богачах их деньги. Или то, что можно на эти деньги приобрести. Не деньги привлекают женщин. Не автомобили и драгоценности. Не рестораны и дорогая одежда. Не могущество, богатство и элегантность. А то, что сделало человека могущественным, богатым и элегантным. Сила, которой наделены одни и полностью лишены другие.

Семья- это если по звуку угадываешь, кто именно моется в душе.

Ужасней смерти - трусость, малодушие и неминуемое вслед за этим - рабство.

Либо это временно, либо справедливо…

Выбирая между дураком и негодяем, поневоле задумаешься. Задумаешься и предпочтешь негодяя. В поступках негодяя есть своеобразный эгоистический резон. Есть корыстная и низменная логика. Наличествует здравый смысл. Его деяния предсказуемы. То есть с негодяем можно и нужно бороться… С дураком всё иначе. Его действия непредсказуемы, сумбурны, алогичны. Дураки обитают в туманном, клубящемся хаосе. Они не подлежат законам гравитации. У них своя биология, своя арифметика. Им всё нипочем. Они бессмертны…

Бездарность с лихвой уравновешивается послушанием.

Помню, Иосиф Бродский высказался следующим образом:
- Ирония есть нисходящая метафора.
Я удивился:
- Что это значит - нисходящая метафора?
- Объясняю, - сказал Иосиф, - вот послушайте. «Её глаза как бирюза» - это восходящая метафора. А «её глаза как тормоза» - это нисходящая метафора.

Собственнический инстинкт выражается по-разному. Это может быть любовь к собственному добру. А может быть и ненависть к чужому.

Желание командовать в посторонней для себя области есть тирания.

Благородство - это готовность действовать наперекор собственным интересам.

Судят за черты характера. Осуждают за свойства натуры.

Есть люди настоящего, прошлого и будущего. В зависимости от фокуса жизни.

Хорошо бы начать свою пьесу так. Ведущий произносит:
- Был ясный, теплый, солнечный…
Пауза.
- Предпоследний день…
И наконец, отчетливо:
- Помпеи!

… Тигры, например, уважают львов, слонов и гиппопотамов. Мандавошки - никого!!!

Это безумие - жить с мужчиной, который не уходит только потому, что ленится…

Существуют внеземные цивилизации?
- Существуют.
- Разумные?
- Очень даже разумные.
- Почему же они молчат? Почему контактов не устанавливают?
- Вот потому и не устанавливают, что разумные. На хрена мы им сдались?!

Я совершенно убежден, что можно покорить любую женщину, без конца фотографируя ее.

Пушкин волочился за женщинами… Достоевский предавался азартным играм… Есенин кутил и дрался в ресторанах… Пороки были свойственны гениальным людям в такой же мере, как и добродетели…
- Значит, ты наполовину гений, - соглашалась моя жена, - ибо пороков у тебя достаточно…

Мир охвачен безумием. Безумие становится нормой. Норма вызывает ощущение чуда.

Я люблю быть один, но рядом с кем-то.

Беседа переросла в дискуссию с оттенком мордобоя.

Юмор - украшение нации… Пока мы способны шутить, мы остаемся великим народом!

Об авторе:

Сергей Довлатов родился 3 сентября 1941 года в Уфе. Набор его первой книги был уничтожен по распоряжению КГБ. Публиковался в самиздате. В 1978 году из-за преследования властей Довлатов эмигрировал из СССР, поселился в районе Форест-Хилс в Нью-Йорке, где стал главным редактором еженедельной газеты «Новый американец». В России его проза («Соло на ундервуде», «Компромисс», «Зона», «Заповедник» и др.) официально начала издаваться уже после смерти писателя. За двенадцать лет эмиграции издал двенадцать книг в США и Европе. В СССР писателя знали по самиздату и авторской передаче на Радио «Свобода».

Сергей Довлатов умер 24 августа 1990 года в Нью-Йорке от сердечной недостаточности. Похоронен на еврейском кладбище «Маунт-Хеброн» в нью-йоркском районе Куинс.

В память о Довлатове

В России первая улица имени Сергея Довлатова появилась в г. Ухта Республика Коми.

В честь Сергея Довлатова названа литературная Довлатовская премия, вручаемая журналом «Звезда».

3 сентября 2003 года в Таллине в честь Сергея Довлатова была установлена мемориальная доска на стене дома № 41 по улице Вабрику (до начала 1990-х - ул. И. В. Рабчинского), где в квартире № 4 писатель проживал почти три года (1972-1975).

3 сентября 2007 года в 15:00 в Санкт-Петербурге, на улице Рубинштейна, дом 23, состоялась торжественная церемония открытия мемориальной доски писателю. Автором мемориальной доски является Алексей Архипов, член Союза художников России.

Сергей Довлатов один из самых талантливых советско-американских писателей и журналистов. В своих произведения он открыто и просто рассказывал о человеке и жизни – без метафор и прикрас, преувеличений и недомолвок. Его произведения переведены на множество языков по всему миру и пользуются заслуженной популярностью.

Сергей Донатович окончил факультет журналистики Ленинградского Государственного Университета и переехал в Таллин, где начал работать по специальности. До 1975 года Довлатов жил в Эстонии, а потом вернулся в Ленинград, однако, его писательский талант остался незамеченным. За публикациями в самиздате и в эмигрантских журналах «Континент», «Время и мы» последовало исключение из Союза журналистов СССР, преследование властей и вынужденный выезд из страны в 1978 году. В Америке у писателя началась совершенно другая жизнь: его сборники прозы издаются один за другим, к середине 1980-х годов он становится одним из самых популярных писателей в США.

За основу всех своих произведений автор брал только реальные истории, свидетелем которых, в большинстве своем, был он сам. Сергей не любил называть себя писателем, ему больше по душе была позиция рассказчика: «Рассказчик говорит о том, как живут люди. Прозаик – о том, как должны жить люди. Писатель – о том, ради чего живут люди». Задача всех произведений, их главный смысл, по Довлатову, был восстановление нормы. Каждая абсурдная ситуация, встречающаяся в том или ином произведении автора, наоборот, наталкивала читателя, на чувства нормального, закономерного течения жизни. За живыми диалогами, яркими зарисовками и тонкой иронией Довлатов скрывал собственное видение жизни.

В 1995 году, спустя пять лет после смерти Сергея Довлатова, в его родном Ленинграде была учреждена литературная премия его имени, которую присуждают либо петербургскому литератору за лучший рассказ, либо за рассказ, напечатанный в Санкт-Петербурге.

Что же ты, интересно, похитил?
Зек смущенно отмахивался:
- Да ничего особенного... Трактор...
- Цельный трактор?!
- Ну.
- И как же ты его похитил?
- Очень просто. С комбината железобетонных изделий. Я действовал на психологию.
- Как это?
- Зашел на комбинат. Сел в трактор. Сзади привязал железную бочку из-под тавота. Еду на вахту. Бочка грохочет. Появляется охранник: "Куда везешь бочку?" Отвечаю: "По личной надобности". - "Документы есть?" - "Нет". - "Отвязывай к едрене фене..." Я бочку отвязал и дальше поехал. В общем, психология сработала.

(«Чемодан»)

У хорошего человека отношения с женщинами всегда складываются трудно. А я человек хороший. Заявляю без тени смущения, потому что гордиться тут нечем. От хорошего человека ждут соответствующего поведения. К нему предъявляют высокие требования. Он тащит на себе ежедневный мучительный груз благородства, ума, прилежания, совести, юмора. А затем его бросают ради какого-нибудь отъявленного подонка. И этому подонку рассказывают, смеясь, о нудных добродетелях хорошего человека.

Женщины любят только мерзавцев, это всем известно. Однако быть мерзавцем не каждому дано. У меня был знакомый валютчик Акула. Избивал жену черенком лопаты. Подарил ее шампунь своей возлюбленной. Убил кота. Один раз в жизни приготовил ей бутерброд с сыром. Жена всю ночь рыдала от умиления и нежности. Консервы девять лет в Мордовию посылала. Ждала...

А хороший человек, кому он нужен, спрашивается?..

(«Компромисс»)

Дед Исаак очень много ел. Батоны разрезал не поперек, а вдоль. В гостях бабка Рая постоянно за него краснела. Прежде чем идти в гости, дед обедал. Это не помогало. Куски хлеба он складывал пополам. Водку пил из бокала для крем-соды. Во время десерта просил не убирать заливное. Вернувшись домой, с облегчением ужинал...

(«Наши»)

Нет, как известно, равенства в браке. Преимущество всегда на стороне того, кто меньше любит. Если это можно считать преимуществом.

(«Иностранка»)

Все люди жестоки по-разному. Мужчины, например, грубят и лгут. Изворачиваются, как только могут. Однако даже самый жестокий мужчина не крикнет тебе: "Уходи! Между нами все кончено!.." Что касается женщин, то они произносят все это с легкостью и даже не без удовольствия: "Уходи! Ты мне противен! Не звони мне больше!.." Сначала они плачут и рыдают. Потом заводят себе другого и кричат: "Уходи!" Уходи! Да я такого и произнести не в состоянии...

(«На улице и дома»)

Познакомили меня с развитой девицей Фридой Штейн. Мы провели два часа в ресторане. Играла музыка. Фрида читала меню, как Тору, - справа налево. Мы заказали блинчики и кофе. Фрида сказала:

Все мы - люди определенного круга, - я кивнул.
- Надеюсь, и вы - человек определенного круга?
- Да, - сказал я.
- Какого именно?
- Четвертого, - говорю, - если вы подразумеваете круги ада.
- Браво! - сказала девушка. Я тотчас же заказал шампанское.

(«Хочу быть сильным»)

В трамвае красивую женщину не встретишь. В полумраке такси, откинувшись на цитрусовые сиденья, мчатся длинноногие и бессердечные - их всюду ждут. А дурнушек в забрызганных грязью чулках укачивает трамвайное море. И стекла при этом гнусно дребезжат.

(«Дорога в новую квартиру»)

Соседский мальчик ездил летом отдыхать на Украину. Вернулся домой. Мы его спросили:

Выучил украинский язык?
- Выучил.
- Скажи что-нибудь по-украински.
- Например, мерси.

(«Соло на ундервуде»)

Завистники считают, что женщин привлекают в богачах их деньги. Или то что можно на эти деньги приобрести. Раньше и я так думал, но затем убедился, что это ложь. Не деньги привлекают женщин. Не автомобили и драгоценности. Не рестораны и дорогая одежда. Не могущество, богатство и элегантность. А то, что сделало человека могущественным, богатым и элегантным. Сила, которой наделены одни и полностью лишены другие.

(«Филиал»)

Оленьке должно было исполниться тринадцать лет. Головкер не то чтобы любил эту печальную хрупкую девочку. Он к ней привык. Тем более что она, почти единственная в мире, испытывала к нему уважение. Когда мать ее наказывала, она просила:

Дядя Боря, купите мне яду...

(«Встретились, поговорили»)

(«Заповедник»)

Встретил я экономиста Фельдмана. Он говорит:

Вашу жену зовут Софа?
- Нет, - говорю, - Лена.
- Знаю. Я пошутил. У Вас нет чувства юмора. Вы, наверное, латыш?
- Почему латыш?
- Да я же пошутил. У Вас совершенно отсутствует чувство юмора. Может, к логопеду обратитесь?
- Почему к логопеду?
- Шучу, шучу. Где Ваше чувство юмора?

(«Записные книжки»)

Это опять вы, Пирадзе? - строго говорит Натэлла. - Так я и знала. Сколько это может продолжаться?! Я давно сказала, что не буду вашей женой. Зачем вы это делаете? Зачем ежедневно стреляете в меня? Как-то раз вы уже отсидели пятнадцать суток за изнасилование. Вам этого мало, Арчил Луарсабович?
- Я стал другим человеком, Натэлла. Не веришь? Я в институт поступил. Более того, я - студент.
- В это трудно поверить.
- У меня есть тетради и книги. Есть учебник под названием «Химия». Хочешь взглянуть?
- Взятку кому-нибудь дали?
- Представь себе, нет. Бесплатно являюсь студентом-заочником.
- Я рада за вас.
- Так вернись же, Натэлла. У тебя будет все - патефон, холодильник, корова. Мы будем путешествовать.
- На чем?
- На карусели.

(«Блюз для Натэллы»)

Фото: Getty Images, архив пресс-служб

1. Я думаю, у любви вообще нет размеров. Есть только - да или нет.

2. Человек привык себя спрашивать: кто я? Там ученый, американец, шофер, еврей, иммигрант… А надо бы все время себя спрашивать: не говно ли я?

Иосиф Бродский и Сергей Довлатов

3. Знаешь, что главное в жизни? Главное то, что жизнь одна. Прошла минута, и конец. Другой не будет…

4. Ад — это мы сами.

5. Моя жена уверена, что супружеские обязанности — это прежде всего трезвость.

6. Семья - это если по звуку угадываешь, кто именно моется в душе.

7. Я закуриваю, только когда выпью. А выпиваю я беспрерывно. Поэтому многие ошибочно думают, что я курю.

8. «Жизнь прекрасна и удивительна!» - как восклицал товарищ Маяковский накануне самоубийства.

9. Семья — не ячейка государства. Семья — это государство и есть. Борьба за власть, экономические, творческие, культурные проблемы. Эксплуатация, мечты о свободе, революционные настроения. И тому подобное. Все это и есть семья.

10. Борина жена, в девичестве - Файнциммер, любила повторять: «Боря выпил столько моей крови, что теперь и он наполовину еврей!».

11. В разговоре с женщиной есть один болезненный момент. Ты приводишь факты, доводы, аргументы. Ты взываешь к логике и здравому смыслу. И неожиданно обнаруживаешь, что ей противен сам звук твоего голоса.

12. Я столько читал о вреде алкоголя! Решил навсегда бросить читать.

13. Талант — это как похоть. Трудно утаить. Еще труднее — симулировать.

14. Большинство людей считает неразрешимыми те проблемы, решение которых мало их устраивает.

15. Не так связывают любовь, дружба, уважение, как общая ненависть к чему-нибудь.

16. Не деньги привлекают женщин. Не автомобили и не драгоценности. Не рестораны и дорогая одежда. Не могущество, богатство и элегантность. А то, что сделало человека могущественным, богатым и элегантным. Сила, которой наделены одни и полностью лишены другие.

17. У хорошего человека отношения с женщинами всегда складываются трудно. А я человек хороший. Заявляю без тени смущения, потому что гордиться тут нечем. От хорошего человека ждут соответствующего поведения. К нему предъявляют высокие требования. Он тащит на себе ежедневный мучительный груз благородства, ума, прилежания, совести, юмора. А затем его бросают ради какого-нибудь отъявленного подонка. И этому подонку рассказывают, смеясь, о нудных добродетелях хорошего человека. Женщины любят только мерзавцев, это всем известно. Однако быть мерзавцем не каждому дано. У меня был знакомый валютчик Акула. Избивал жену черенком лопаты. Подарил ее шампунь своей возлюбленной. Убил кота. Один раз в жизни приготовил ей бутерброд с сыром. Жена всю ночь рыдала от умиления и нежности. Консервы девять лет в Мордовию посылала. Ждала… А хороший человек, кому он нужен, спрашивается?..

18. Окружающие любят не честных, а добрых. Не смелых, а чутких. Не принципиальных, а снисходительных. Иначе говоря - беспринципных.

19. Порядочный человек — это тот, кто делает гадости без удовольствия.

20. Мы без конца ругаем товарища Сталина, и, разумеется, за дело. И все же я хочу спросить - кто написал четыре миллиона доносов?

21. «Главное в книге и в женщине - не форма, а содержание.» Даже теперь, после бесчисленных жизненных разочарований, эта установка кажется мне скучноватой. И мне по-прежнему нравятся только красивые женщины.

— Что же ты, интересно, похитил?
Зек смущенно отмахивался:
— Да ничего особенного… Трактор…
— Цельный трактор?!
— Ну.
— И как же ты его похитил?
— Очень просто. С комбината железобетонных изделий. Я действовал на психологию.
— Как это?
— Зашел на комбинат. Сел в трактор. Сзади привязал железную бочку из-под тавота. Еду на вахту. Бочка грохочет. Появляется охранник: «Куда везешь бочку?» Отвечаю: «По личной надобности». — «Документы есть?» — «Нет». — «Отвязывай к едрене фене…» Я бочку отвязал и дальше поехал. В общем, психология сработала.

23. Я шел и думал - мир охвачен безумием. Безумие становится нормой. Норма вызывает ощущение чуда.

24. Когда-то я довольно много пил. И, соответственно, болтался где попало. Из-за этого многие думали, что я общительный. Хотя стоило мне протрезветь — и общительности как не бывало.

25. Я оглядел пустой чемодан. На дне - Карл Маркс. На крышке - Бродский. А между ними -пропащая, бесценная, единственная жизнь.